Тут он, низко наклонившись, метнулся к передней дверце, распахнул ее и выскочил наружу.

Когда я выбрался из машины через заднюю дверцу, он уже мчался вниз по скользкому от вечерней росы, поросшему травой откосу и мгновением позже затерялся среди деревьев, посаженных на обочине.

Я мог бы сразить его пулей, но оставил пистолет в автомобиле. Впрочем, сейчас меня больше волновало другое: он назвал меня «предателем» — точно так же, как стюардесса в самолете.

Интересно, этот парень и вправду так думал или говорил и действовал по разработанному кем-то сценарию?

Я попытался восстановить в памяти его внешность. Лет двадцать пять — двадцать семь, резкие черты лица, небольшая бородка… Кто он? Отставной солдат? Бандит? Откуда родом? По-английски он говорил с акцентом, в котором, как мне показалось, проскальзывали едва заметные элементы какого-то нигерийского диалекта. Кто приказал ему убить меня — Тигр? Или кто-то другой?

Спекулировать на темы пресловутой теории заговора в данный момент мне представлялось совершенно бессмысленным. Я подумаю об этом позже — и в другом месте.

Ключи все еще торчали в замке зажигания, и я, не затрудняя себя ненужными размышлениями относительно правомерности использования чужой собственности в личных целях, сел в таксомотор и поехал домой, решив позвонить в полицейское управление, когда окажусь в родных стенах.

Пока ехал, задавался вопросом: что сказать дежурному? Вернее, какие детали этой невероятной истории, от которой за милю тянуло паранойей, могу позволить себе поведать коллегам?

И что мне позволительно сообщить из всего этого Нане? Определенно ей не понравится эта история, особенно если я подкачу к дому в кебе, конфискованном у водителя, намеревавшегося меня убить.

Глава сто двадцать седьмая

Мне понадобилось не так уж много времени, чтобы доехать до дома на Пятой улице.

Припарковав таксомотор в ближайшем переулке, я вышел из машины и, сам того от себя не ожидая, вдруг припустил к дому бегом. В свете последних событий я начал по-настоящему волноваться за детей и Нану.

Все ли хорошо у меня в семье, не случилось ли чего-нибудь дурного? Возможно, это просто глупые панические мысли — а может, и нет. Ведь Тигр любит охотиться за семьями, не так ли? Кроме того, меня только что пытались убить. Нет, как ни крути, но мое волнение имело основания.

Когда я ступил на лужайку перед домом, мимо меня проскользнула наша кошка Рози.

Кто ее выпустил? Или правильнее сказать, что выгнало ее наружу? Рози считалась домоседкой, и выманить ее на улицу стоило огромного труда. В повадке животного я заметил странную нервозность. С чего бы это? Что произошло? Что такого ужасного или непривычного она увидела?

— Нана! — крикнул я, взлетая по ступеням крыльца. — Нана!

Я механически повернул дверную ручку и вдруг, к величайшему своему удивлению, обнаружил, что дверь не заперта.

Это мне тоже не понравилось. Нана никогда не оставила бы двери открытыми. У нас на юго-востоке это не принято.

— Нана… Дети! — взывал я к своим домашним, пересекая помещения первого этажа. Взывал, надо сказать, не слишком громко, чтобы не напугать их из-за того, что был свыше меры напуган сам.

Однако где же они?

На кухне пришлось на пару минут задержаться, чтобы обозреть царивший там страшный беспорядок. Ничего подобного я не помнил. Все выглядело так, будто кто-то решил испечь пирог, приготовил начинку, начал раскатывать скалкой тесто и вдруг все бросил посередине дела.

Но это еще не все. Определенно на кухне произошло какое-то событие, никак не связанное с процессом приготовления пищи. Стулья были перевернуты и валялись на полу, а под подошвами моих ботинок хрустели осколки разбитых тарелок и чашек. Среди битой посуды я заметил черепки любимой Наной керамической миски, припорошенные, словно снегом, сахарной пудрой, смешанной с ванилью.