– У журналистов и спрашивайте, где они взяли такую информацию, – ответил мужчина в строительной каске.

Все нервно покосились на съемочную группу телевизионщиков, стоявшую по другую сторону ограды. У камеры готовилась к записи та самая журналистка, которая в день катастрофы безуспешно пыталась взять у Князева интервью.

– Какие вы можете дать прогнозы для восстановления здания в прежнем облике? – спросила дама из Минкульта.

– Тут прогноз однозначный. Наша фирма, созданная на базе солидного НИИ советских времен, проводила и проводит оценку несущей способности грунтов для многих объектов столицы. Грунт, разрыхлившийся в результате просадки, не может обеспечить устойчивость старого фундамента. Там, выражаясь современным языком, даже не фундамент, а простая наброска камней, слегка скрепленная известковым раствором. Памятник, на мой взгляд, восстановлению не подлежит. Его следует разобрать. Вынуть грунт до устойчивого. Возможен вариант и устройства свайного фундамента или другие варианты с применением современных материалов.

– Потом на этом месте можно возвести тот же архитектурный проект из современных материалов и с новой планировкой. Объемы выбранного грунта займет подземный паркинг. При этом исторический городской облик внешне не изменится, – радостно сообщил чиновник из мэрии, занимающийся землеустройством.

– Вам бы все новоделы вместо настоящих архитектурных памятников ставить. Я понимаю – легче заново построить, чем старину реставрировать, – зло сказала дама из Минкульта. – Вам волю дай, вы и Кремль уничтожите. Ход вашей мысли я поняла с вашего первого слова. Поскольку до этого земельный участок был намертво связан с условием реставрации здания бывшего госпиталя для ветеранов Отечественной войны 1812 года, то теперь вы сможете вновь провести тендер на его застройку. Ведь восстановленный из современных материалов госпиталь с измененной планировкой уже не будет являться памятником архитектуры.

– Мэрия будет действовать в строгом согласии с действующим законодательством, – заученно произнес чиновник.

Мужчина с залысиной выступил вперед.

– Вы, как представитель исследовательского центра, которому поручено определить причины просадки грунта, – обратился он к инженеру геологу в каске, – можете однозначно сказать, каков характер катастрофы – техногенный или природный?

– Вы, собственно, кто такой? – последовал предсказуемый вопрос.

– Не я, а мы, – начинающий лысеть указал на своего соседа с элегантным кейсом в руке. – Мы представители страховой фирмы, в которой застрахована клиника.

– Понятно. Даю пояснения. В городе невозможно однозначно отделить техногенное воздействие от природного. Скажем, – снятой с головы каской инженер указал на видневшийся неподалеку новострой, – при закладке фундамента и возведении подземной парковки, что делается сейчас повсеместно, был перекрыт подземный водный поток. Под центром города в толщах грунта протекает полтора десятка подземных рек. Вода фильтруется через рыхлые породы. Вот поток и изменил направление, подмыл старый фундамент здания клиники. Это природный характер или техногенный?

– Вы специалист, вам и решать, – ответил представитель страховщика.

Чиновники из мэрии посмотрели на него сочувственно. Страховой фирме предстояло выложить владельцу клиники астрономическую сумму. В дискуссию вновь вмешалась дама из Минкульта, она набросилась на инженера геолога так, словно тот был лично виноват в катастрофе. Мол, давно пора провести геологоразведку в пределах столицы, сделать подробные карты подземных фильтрационных потоков. На что технарь справедливо замечал, что если ЗАО «Геотехнологии» будет дан подобный заказ с соответствующим финансированием, то за пару лет можно составить такую карту…

Страховщики потеряли к дискуссии интерес.