Прежде чем сказать наконец то, зачем она сюда приехала, Элизабет тщательно обдумала каждое слово.

– Все хотят помнить о ком-то, кого больше нет, Бетси, но ты все еще так привязана к Трисии. Почему?

– А ты не догадываешься, Лиз? – спросила Бетси, повысив голос.

– Почему бы тебе не сказать мне?

– Я стараюсь быть Трисии хорошей сестрой именно сейчас, когда ее больше нет, потому что я была такой плохой при ее жизни. – После этого признания Бетси не выдержала и разрыдалась.

Элизабет встала и обняла Бетси за плечи. Потребовалось некоторое время, чтобы Бетси взяла себя в руки. Тогда она продолжила:

– Мы были совершенно обычной семьей до тех пор, пока моя мать не заболела и не умерла. Тогда все начало рушиться на глазах. Папа начал пить. Когда я была еще только подростком, я тоже начала пить. Мы оба пытались забыться. Трисия была сильнее нас, она всегда старалась о нас заботиться. Но ей самой был нужен кто-то, кто бы позаботился о ней. Я тогда ничем не могла ей помочь.

– Трисия знала, как сильно ты любила ее – перебила Элизабет.

– Конечно, знала. Это-то и делало ее такой чудесной сестрой. Она была ласковой и снисходительной. Она всегда старалась, чтобы я бросила выпивку и наркотики и начала нормальную жизнь.

– И ты сделала это, – ободряюще сказала Элизабет. – Твоя сестра гордилась бы тобой.

– О да, я сделала это. Только слишком поздно, вот и все. Так же слишком поздно, как и тогда, когда я пришла в больницу, чтобы навестить Трисию прежде, чем она умрет. – Голос Бетси дрожал, когда она говорила эти слова, полные искреннего раскаяния.

– Ты очень счастливая, Бетси, – начала Элизабет. – У тебя есть шанс, который выпадает немногим. Ты все еще можешь исполнить последнее желание своей сестры.

– Могу? – с надеждой в голосе спросила Бетси.

– Теперь ты знаешь, что Трисия хотела освободить Стива, чтобы он мог продолжать свою жизнь.

– Да, я понимаю.

– Теперь от тебя зависит заставить его поверить в это. Мы говорили ему об этом, но все было без толку.

– Значит, ты хочешь, чтобы я позвонила ему, – сказала Бетси, порывисто вставая. – Я могу сделать это прямо сейчас.

– Здесь есть одна загвоздка, – вздохнула Элизабет. – Я не уверена в том, что одни только слова убедят его в этом. Он так запутался. И он жестоко обидел Кару. Я не знаю, найдут ли они когда-нибудь свою дорогу обратно друг к другу.

Бетси рывком уселась обратно на стул. Ее смущение прошло, и онговорила с твердой решимостью:

– В этой ситуации виновата в основном я. Я все испортила, и, значит, мне и распутывать.

– Но как?

– Я должна сделать так, чтобы Стив понял, что он должен повернуться лицом к будущему. Это то, чего хотела Трисия, и хочу я.

– Это будет нелегко, – сказала ей Элизабет.

Бетси улыбнулась Элизабет своей чудесной улыбкой.

– Да, нелегко, – сказала она, – но, кажется, я знаю, что именно нужно сделать.

15

Наступали сумерки, когда Стивен прошел под часами в романском стиле на стене школы Ласковой Долины. Он сверил свои часы. Было семь. Стивен мысленно вернулся к странной записке, которую мать оставила на его столе. Он поехал покататься на велосипеде, пытаясь привести свои мысли в порядок. Когда он приехал домой, все уже ушли, и он поднялся к себе и нашел эту записку. Вот что в ней было написано:

«Мы поехали ужинать. Если проголодаешься, еда в холодильнике.