— Может, ты тогда не будешь ужинать и успеешь на поезд? Свадьба Петуньи это, безусловно, гораздо важнее ужина с моим женихом.

— Что?! Дожилась! Не думала, что доживу до такого. Собственная дочь, родная кровиночка едой мать попрекает, — Северус положил руку на грудь и театрально откинулся на стуле.

— Ну что вы, — Джеймс попытался спасти ситуацию. — Лили совершенно не хотела вас обидеть, правда, Лили?

— Конечно, прости, мама.

— Мама-то тебя простит. Мама единственная, кто прощает свою деточку, несмотря на всю несправедливость, которую ей пришлось здесь услышать, — Северус сел прямо и снова приступил к еде, подкладывая себе очередную порцию мяса.

— Мама, тебе плохо не станет? В твоем… возрасте нельзя столько есть, — Лили с тревогой смотрела на исчезающую с тарелки еду, неожиданно для себя ощутив беспокойство за бывшего мужа.

— Ну, что ты, Лили, — улыбнулся Джеймс. — Маме ведь не нужно больше следить за фигурой, так что она может есть столько, сколько пожелает.

— Что? Что ты сказал, Джемми? Что за пошлые намеки на мой возраст? Мне всего тридцать пять, — Северус грозно посмотрел на Джеймса. У того кусок застрял в горле, и парень едва не подавился.

Проглотив с трудом непрожеванное мясо, Джеймс ответил.

— Я совершенно не это имел в виду. Я…

— Я прекрасно поняла, что ты имел в виду, юноша.

— Тебе пятьдесят три, а не тридцать пять, — Лили скрестила руки на груди. — Ты опять все перепутала.

— Я прекрасно знаю, сколько мне лет, и не нужно каждый раз указывать мне на мой возраст. Хотя, доживешь до моих годов, Джемми, и поймешь, что в этом возрасте можно все! И самое главное, от всего получаешь удовольствие. Когда хотите устроить свадьбу? — совершенно неожиданно сменил тему Северус.

— В сентябре, — Джеймс улыбнулся и взял руку Лили в свою. — Мы встретились в сентябре, и я решил, что это очень символично. Лили полностью меня поддержала.

— Мы тоже встретились в сентябре, — внезапно тихо пробормотал Северус.

— С кем? — все так же улыбаясь, спросил Джеймс.

— С Лили, конечно.

— В каком смысле? — Джеймс почувствовал глухое раздражение.

— В прямом. Как могут наконец-то встретиться мать с дочерью? В родильном зале.

— Но, ты ведь родилась в январе, — Джеймс удивленно посмотрел на Лили.

— Мама опять все перепутала. В сентябре родилась Петунья, а не я.

— Ну конечно, Петунья. Зачем ты выставляешь меня дурой перед своим женихом? Что он может обо мне подумать? Что я не только не научила свою доченьку готовить, но и еще и страдаю склерозом?

— Я умею готовить… мама, — Лили чувствовала, что еще немного, и она сорвется, выбросив Северуса за дверь, и совершенно неважно, что подумает о ней Джеймс.

— Не слушай ее, Джемми, она отвратительно готовит. Надеюсь, у тебя хватит средств, чтобы кормить мою драгоценную девочку в ресторанах.

Лили так сжала в руке вилку, что костяшки пальцев побелели. Заметив, что бывшая жена уже на взводе, Северус встал из-за стола.

— Мне пора, вызови такси.

Лили медленно разжала руку. Вилка упала на стол. Она кивнула и, поднявшись, подошла к телефону.

— Вы уже уходите? — в голосе Джеймса прозвучала такая неприкрытая надежда, что Северусу едва хватило выдержки, чтобы не рассмеяться.

— Мне нужно в Уэльс, ты что, не помнишь, Джемми, скоро свадьба Петуньи, — он повернулся к Лили.