– Плохо. Люди, которые думают о смысле жизни, быстро спиваются, – пригорюнилась маменька.

– Почему?

– Потому, Никуся, что в жизни смысла нет. Поэтому от поисков того, чего нет, начинает ехать крыша. А поехавшую крышу можно остановить алкоголем. Он снимает стресс и позволяет расслабиться. Пара рюмок – и смысл жизни только в закуске. Все остальное останется за шторкой сознания.

Маму потянуло на философию.

– Свидание прошло неудачно? – осторожно поинтересовалась Вероника.

Светлана Петровна горестно вздохнула и выплюнула в пространство:

– Все мужики – потребители! Они потребляют либо твою молодость, либо твои деньги, либо твои нервы. Это пиявки. Нет, клопы! Они сосут нашу кровь и годы, сжирают красоту, обгрызают наши надежды…

– Мам, что, прям так все плохо было? – Вероника сочувственно погладила ее по плечу. Судя по лексике, кавалер выкинул нечто запредельное.

– Он денег попросил. Представляешь, мы ж не на улице познакомились! На корпоративе у партнеров! А оказывается – я его сняла! Он так и сказал. Да ко мне по свисту десять таких прибегут и еще счастливы будут, что их позвали. – Светлана Петровна нахмурилась и отвернулась.

Обе знали, что никто к ней не прибежит. Когда тебя в очередной раз подводит мужчина, остается только бодриться и заниматься аутотренингом.

Вероникин отец бросил маму еще в период беременности. У него была где-то семья, свои дети, и юная провинциалка быстро стала обузой. А уж ее живот и вовсе кавалера не обрадовал. Он выдал Свете денег на нехитрую операцию и растворился в тумане времени. А Света пробилась, как росток, закатанный под асфальт. Предательство закалило ее и научило главному: никогда не отчаиваться. Она и не отчаялась. Спустя годы Светлана Петровна использовала все связи, чтобы найти Вероникиного отца и посмотреть, что с ним стало. Ну, если уж быть откровенной – заодно и плюнуть в его наглую рожу. Заслужил.

Ничего не вышло. Да и попробуй найти какого-то там Васю, ни фамилии, ни места работы которого не знаешь!

В молодости Светлана Петровна была идеалисткой, уверенной в том, что ее половинка еще не нашлась, но вот-вот найдется. В двадцать лет ей казалось, будто все еще впереди. К тридцати стало тревожно. В сорок – грустно. А в пятьдесят – ясно, что поезд уходит и надо запрыгивать в последний вагон. Только двери последнего вагона захлопывались прямо перед носом.

– Ника, не будь такой дурой, какой когда-то была я, – резюмировала Светлана Петровна, выудив из сумки носовой платочек и промокнув под глазами. – Не жди принца. Ищи нормального, более-менее подходящего и волоки в стойло, корми сеном и паши на нем огород. Иными словами, не прозевай, заломай и приручи, даже если будет брыкаться. Не надейся, что у кого-то из этих самцов проснется к тебе неземное чувство. Они потребители и ни на какие чувства не способны. Главное, чтобы он тебе подходил, а не ты ему. Мужика можно вообще не спрашивать, а ставить перед фактом. И не сомневайся – он поверит. Им безразлично, с кем жить, потому что все равно будут норовить свалить налево. Они ведомые, поскольку до старости – инфантильные младенцы как в эмоциональном, так и в моральном плане. Мужик все время будет от тебя чего-то ждать, но при этом делать все по-своему. Так вот, подбери наименее своенравного, чтобы не сильно осложнял жизнь.

– Это как в анекдоте про козла, – улыбнулась Вероника. – Сначала заведи козла, потом выгони и поймешь, как стало хорошо. При таком подходе, мне кажется, мужик будет лишним. Я уж лучше сама как-нибудь.

– Я так и знала, что анатомию ты в школе учила плохо, – насупилась мама.