Вдруг он роняет ребенка. Тот падает в мойку и проскакивает прямо в сливное отверстие. Я очень перепугался. Отец тоже разволновался, но стоит как вкопанный и говорит: «Сейчас пойду за помощью к соседям» — или что-то вроде этого. Но я-то думаю: к тому времени ребеночек утонет, ведь в сифоне под мойкой всегда полно воды.

Тогда я залез под мойку, дернул за трубу, и она легко отошла. Ребенок очутился у меня на ладони, но он совсем не дышит, а во рту у него полно какой-то белой жидкости, как будто его стошнило.

Я пытаюсь его оживить. Очень осторожно нажимаю ему на животик, дышу ему в ротик и очень боюсь, как бы чего-нибудь не повредить. Тут ребеночек снова задышал. Я обрадовался, а он опять перестал дышать. Я опять его оживляю. Он подышал несколько секунд и опять перестал.

И так повторяется все время, только каждый раз ему все хуже. Он пытается заплакать и пошевелиться, но теперь я точно знаю, что он умирает и мне его не спасти. А я все пытаюсь и пытаюсь и делаю ему все больней.

На этом месте я проснулся.

— …Ты когда-нибудь видел плод? 

— Что?

— Плод… — помедлил Альфредо. — Это то, что ты описал: совсем крошечный ребенок. Может, твоя мать или сестра были беременны. И ребенок умер в утробе. Ты когда-нибудь видел что-то похожее?

Винсенте помотал головой:

— Вроде нет. А может, и видел, если так хорошо запомнил.

— Откуда ты знаешь, как оживлять людей? Ну, там, нажимать на грудь, дышать в рот?

— Видел.

— Этот сон был чем-то вроде кошмара?

— Точно.

— А когда ты проснулся, то почувствовал себя…

— Плохо.

— Как думаешь, что может означать этот сон?

Винсенте рассмеялся.

— Я знаю, что ты про него думаешь.

— Тогда расскажи.

— Ты думаешь, что ребенок — это я сам и что я злюсь на отца за то, что он исчез, когда я был еще маленьким. А еще ты думаешь, что этот ребенок — Тотой, потому что я иногда о нем забочусь.

— Ммм…

— А еще ты подумал о мойке. Ты запомнил, когда я сказал, что она каменная и со сливом, и решил, будто это как-то связано с моими воспоминаниями о прошлой жизни.

— Да, — кивнул Альфредо. — Ты совершенно прав. Твоя проницательность, как всегда, превзошла все мои ожидания. — Потом он наклонился и взглянул Винсенте прямо в глаза. — Пора бы мне уже к этому привыкнуть, но никак не получается. Не могу представить, что ты выдашь в очередной раз. Ты все время застаешь меня врасплох.

— Ты это всегда говоришь.

— А что мне еще остается? Ты постоянно удивляешь меня.

— Пожалуйста, дай мне мои деньги.

— Вот именно, — с облегчением вымолвил Альфредо. — Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать. — Он выключил магнитофон и полез в карман за мелочью.

Тотой устроил себе новый наблюдательный пункт, забравшись на бамбуковые строительные леса, которые окружали то, что когда-то было входом в плавательный бассейн. Несколько месяцев назад этот участок был выкуплен под застройку, и теперь Тотой наблюдал отсюда, как Винсенте трусцой бежит в его сторону. Он рассчитал, что до того, как пересечь дорогу, тот окажется прямо под ним, а значит, можно будет неожиданно прыгнуть на него сверху. При малом весе Тотоя его прыжки не были слишком опасными для его жертв.

Не часто ему выпадала такая возможность, ведь Винсенте был практически единственным, кто спокойно относился к подобным шуткам.