От дикой боли хватка ослабела. Резко откинув голову, Гоблин ударил его широким затылком. Нос Атамана, однажды уже сломанный, теперь, похоже, сломался по новой.

Сжав кулак, Юрий, как молотом, ударил противника сверху вниз по самой маковке. Любой другой остался бы на месте с летальным исходом, но Гоблин стал терять сознание медленно.

Это чувствовалось по тому, как «Харлей» постепенно становился неуправляемым. Едва не врезался во встречную «копейку», выскочил с дороги, вломившись в кустарник.

Одно дерево, второе, пятое… Бросок в сторону, бросок в другую… Перед глазами мелькали стволы, хлестали по голове ветки. Потом удар и молчащая чернота — абсолютный покой.

Глава 41

НА АРКАНЕ

Открыв глаза, Гоблин некоторое время продолжал лежать без движения. Он ровным счетом ничего не помнил из событий последних недель — кулак Атамана отшиб память. Поднялся, хотел оглянуться вокруг, но шею сразу пронзила боль. Нет, лучше поворачиваться всем корпусом.

Сумерки еще только сгущались. За деревьями мигали движущиеся огни. Где он, зачем? Вдруг будто первая холодная вспышка осветила темноту: от неловкого ощущения в ногах родилось первое воспоминание. Мотоцикл, «Харлей».

Гоблин сделал несколько шагов наугад и разглядел машину в зарослях по бликам хромированных деталей. На этот раз «Харлей» пострадал: руль погнут, разбиты все приборы, срезаны зеркала, помяты топливный бак и левый глушитель, треснула крышка головки цилиндров — судя по всему, масло благополучно вытекло.

Поставив мотоцикл на колеса, Гоблин повел его к дороге. Он не задавался вопросом, как мог разбить машину. В голове красной аварийной лампочкой горела необходимость срочного ремонта. Главное — залить новое масло и заделать трещину на крышке жидкой сваркой, выправить руль. Остальное мелочи, их можно оставить на потом.

Присмотреть подходящую машину — любую бортовую или фургончик, — куда можно будет загрузить «Харлей», доставить к ближайшему мастеру. Только не на автосервис — кажется, это небезопасно. Почему? Кажется, за ним гнались…

Мелькнула еще одна картинка — дымный шлейф, уходящий в небо. Что бы она могла означать? А две эти грязные мочалки, зачем он их привесил к рулю? У самой дороги, уже попав в зону света фар, Гоблин пощупал их пальцами.

Отдельные еще не испачкавшиеся волосинки блеснули золотыми нитями. Волосы…

Новая картинка: он заворачивает в черный полиэтилен женский труп. Чем он обрезал этой дуре космы? Вот этой вот саблей, прицепленной на задней полке? Надежно прихватил. Так надежно, что не вылетела при последней остановке.

Кто-то в него стрелял недавно, вот отверстие на помятом крыле. Темная фигура в освещенном квадрате окна. Этот, кажется, получил свое. Запомнился только вытаращенный карий глаз с красными прожилками на белке.

Ну-ка назад, это по твою душу… Проехали две милицейские машины, следом «Урал», судя по громким голосам, упакованный личным составом.

В КПЗ ребятам спать не хотелось, мучила неизвестность. А сейчас, как назло, навалился сон.

Есть предел, дальше которого организм отключается хоть на бегу, хоть за пилкой дров. А за рулем вообще вырубаешься без разговоров. Тело, в общем, неподвижно, монотонный ритм дороги незаметно убаюкивает.

Сколько друзья видели разбитых фур — на ровном, как говорится, месте, при отличной видимости и сухом асфальте. Поехал дальнобойщик в одиночку, не захотел делить деньги с напарником. И тривиально заснул от переутомления.

Теперь такое чуть не случилось с Майкоп.

Штурман вовремя его окликнул, заметив безвольно повисшую голову.

Остановились. Поглядели друг на друга — Так дело не пойдет.