Душа может быть заполнена только душою, т. е. собой же. Как море — морем, небо — небом.

Строки (NB! неважные, важна только интонация)

— В день один не вложишь гóда!

— Вложишь! Жизнь в единый час —

Вкладываю

Мур:

3-го мая (3 мес. 3 дня) Мур весил 6 к. 40 гр. чистого весу. (NB! как золото!) Первое слово (нёбное, горловое) совершенно явственно, с характерным французским r — «heureux» .

10-го мая Мур весил 6 к. 70 гр. чистого весу.

17-го мая — 7 к.

24-го мая — 7 к. 20

31-го мая — 7 к. 50 (4 мес. — 1/2 пуда 1 фунт с хвостом)

Строка:

Счастье — курчавое

(предвосхищение будущих Муриных кудрей!)

С ручками, с ножками

— Ушки сторожкие —

Эх, вишенка | моя

       ягодка |

Скороспелочка!

Колясочка моя

Тарахтелочка!

Каждую народную песню, будь то русская, французская, немецкая, пр. — я неизменно чувствую — моею.

ИЗ АЛИНОГО ДНЕВНИКА О МУРЕ

мур в чехии

Сперва — Мур в Волероссийской коляске (паучихе) — лысый, большеголовый, в чепчике. Большой круглый лоб, безбровые дуги над ярко-синими глазами, маленькие кулачки с трогательными пальчиками и еще более трогательными ноготками, похожими на крошечные листочки шиповника. Когда солнце Мур лежит в шелковой голубенькой распашонке, в коляске, во дворе. Я сижу на березовой скамейке и его сторожу. Иногда рядом сидит Лелик, и мы почтительным шепотом играем «в Катю и Гришу». Мур никогда не плачет, он очень торжественен и умен. Купали его раньше в тазу, а потом в страшном сером баке, которого мама безумно боится, купают с подстилкой, с градусником, с губкой и каким-то особенным, очень легким на вес мылом, точно из пены. Купаться Мур любит, и в воде делает всякие неуравновешенные движения, брыкается и обдает всех присутствующих водой.

У Мура очень большое приданое, давали вещи знакомые, знакомые знакомых, знакомые знакомых знакомых, и незнакомые. У него шесть пеленок полосатых голубых, шесть полосатых серых, шесть белых двойных, три белых тройных, двенадцать разных, и даже одна моя, Московская. У него одно одеяло белое шерстяное, одно белое войлочное, одно розовое с амурами (Маргариты Николаевны), одно розовое с белыми полосками, и одно голубое с белыми полосками (NB! купленные мною наперед наугад: на мальчика и на девочку. Розовое д. с. п. живо, голубое, сделавшееся грязно-белым, исклочилось. 1933 г.) Да. Еще одно голубое, стёганое, подарок Валентины Чириковой, и голубая с кружевом подушечка. Потом около сотни распашонок, кофточек, теплых, холодных, полотняных, вязаных, кружевных, шелковых, и т. д. (И ни одних штанов. Я.) И всех цветов. Чепчиков уже меньше, около десяти. (Почти совсем их не носил. Я.) Два из них сшила Александра Захаровна из кружева моего старого платья. Она же сшила матрасики и два конверта. Нельзя не упомянуть восемь Тешковских свивальников, которые живы и поныне. И еще костюмчик, вязаный, голубой, с шапочкой, бывший Ирусин .

— Передайте Цветаевой и скажите ей, чтобы не пропуск одного слова, что — ношеное. Бабушка всю жизнь в чужом проходила!

(Передача от «бабушки» Брешко-Брешковской .)

Из Алиного чешского дневника

31-го марта 1925 г.