— Во всяком случае, ты меня понимаешь, и этого достаточно.

Когда друг его удалился, Кааврен сел поразмыслить над следюущим ходом. Дело, касающееся следствия по нападению на графа Сурке, по-прежнему лежало перед ним, и он потратил несколько минут, чтобы освежить в памяти все подробности. Затем он отложил папку и звонком вызвал доверенного слугу (которого не следует путать с личным секретарем).

Явившийся на звонок колокольчика человек нам ранее уже мельком встречался; имя его было Бортелифф. Внешностью сия персона обладала вполне обычной для представителя Дома Теклы — круглое лицо и плотное сложение; короткий курносый нос, тонкие плотно сжатые губы. Вот уже несколько лет он работал на Империю — вернее заметить, на Кааврена. Познакомились они, когда Кааврен выполнял задание в герцогстве Тильдомском, где достойный текла работал поверенным у владельца текстильных мануфактур. Бортелифф, средних лет текла, столь впечатлил капитана своими организаторскими талантами и проницательностю, а сверх того, своей немногословностью, что Кааврен немедля предложил ему новую должность — должность, которую поверенный принял с чрезвычайной готовностью, ибо задание Кааврена в итоге уничтожило прежнее его место работы.

Многие из тех, кто работал вместе или рядом с Бортелиффом, полагали, что он немой. На самом же деле он вполне умел разговаривать, но много лет назад, работая слугой, он узнал, что чем меньше слов произносит, тем больше его ценят. После чего намеренно выработал привычку говорить мало. А обзаведясь этой полезной привычкой, обнаружил, что чем меньше говоришь, тем лучше получается слушать, а чем лучше слушаешь, тем точнее получается выполнить доверенные поручения. Вполне естественно, что этим он еще больше увеличил собственную ценность для работодателя. Так что к тому времени, которое имеет честь описывать наш рассказ, разговорчивость Бортелиффа редко превышала одно слово в год.

Помимо лаконичности, у достойного Бортелиффа имелись и другие добродетели. Точность, аккуратность, прекрасная память на подробности — и склонность выполнять распоряжения сразу и беспрекословно. Читатель, таким образом, не будет слишком поражен, узнав, что при таком списке умений своего слуги Кааврен не просто ему доверял, но и считал бесценным.

Таким образом, услышав звонок, Бортелифф немедля появился перед капитаном и слегка поклонился, сообщая таким образом, что он целиком и полностью готов получить любые распоряжения, каковые господин окажет ему честь сообщить.

Кааврен, как бы то ни было необычно для тиассы, считал каждое слово товаром особой ценности, и копил их, как владелец ссудной кассы копит свои монеты и расписки. В нынешнем случае он позволил себе расстаться со следущими:

— Постарайся выяснить нынешнее и недавнее местопребывание менестреля по имени Саручка, Дом Иссолы. Сообщи графине, что буду ужинать дома. Все поступившие сведения переправляй туда. Эту папку скопировать, по одной копии выдать каждому члену Отряда. Им же сообщить, что Отряд собирается завтра к десяти часам. Все.

Бортелифф поклонился, сообщая, что все понял, развернулся и удалился выполнять задание.

Полностью положившись на теклу, Кааврен более не уделял внимания доверенным ему поручениям, а просто вернулся домой, где отдал меч и плащ Цилю — пожилому слуге, который пребывал в замке еще до Междуцарствия, а к нынешнему времени разбирался в хитросплетениях службы империи, графских обязанностей и семейной жизни лучше любого другого здешнего обитателя, частично включая графиню и лорда Кааврена. Соответственно, избавив капитана от вышеупомянутого груза, он сообщил:

— Графиня на террасе.

— Спасибо, Циль, — ответил Кааврен и отправился на одну из двух террас, построенных с целью любования морским пейзажем. Одну из них в ясную погоду часто занимала графиня, занятая делами империи; вторую все именовали «террасой для завтраков», поскольку именно таковой была цель ее использования в начале обещающего быть ясным дня.