– ПирЕ!! – взревел Фойл. – Его дьявольская маска налилась кровью и устрашающе горела. – ПирЕ… Он ваш. Заставьте их рассказать вам, что это… Ном! – обратился он к прибывшим преследователям и джантировал.

В толпе оцепеневших от ужаса лесорубов, торопящихся к своим бифштексам с пивом, возникла кошмарная фигура с тигриным оскалом. Фигура размахнулась и бросила что‑то в гущу людей.

– ПирЕ! Эй, вы там, слышите меня? ПирЕ! Хватайте – и без вопросов. Слышите там, вы? Пусть вам расскажут про ПирЕ, и все!

Дагенхем, Йанг‑Йовил и прочие, джантирующие за Фойлом с секундным опозданием, услышали: – Токио, Императорская площадка!

Он исчез за миг до того, как до него долетели их пули.

Фойл побывал в Бангкоке, где дождь лил как из ведра, в Дели, где бушевал муссон… преследуемый по пятам гончими псами. В Багдаде в три часа ночи его встретили с пьяным умилением завсегдатаи ночных баров, джантирующие вокруг света, вечно опережая время закрытия на полчаса. В Лондоне и Париже стояла полночь. Шумные толпы на Елисейских Полях и Пикадилли бурлили, как море, от странных действий и страстных призывов Фойла.

Проведя своих преследователей за пятьдесят минут почти полный путь вокруг света, Фойл позволил им в Лондоне настичь себя, повалить, вырвать из рук сейф из ИСИ и пересчитать оставшиеся кусочки ПирЕ.

– Для войны осталось достаточно. Вполне достаточно для полного уничтожения… если посмеете. – Фойл смеялся и рыдал в истерическим триумфе. – Миллиарды на оборону, ни гроша на выживание…

– Ты понимаешь, что ты наделал, убийца? – закричал Дагенхем.

– Я знаю, что сделал.

– Девять фунтов ПирЕ разбросаны по миру! Одна мысль, и мы… Как забрать его, не говоря им правды? Ради бога, Йео, осади эту толпу. Они могут услышать.

– Это выше наших сил.

– В таком случае джантируем.

– Нет! – прорычал Фойл. – Пусть слышат. Пусть слышат все.

– Ты сошел с ума. Только безумец дает заряженный револьвер несмышленному ребенку.

– Прекратите относиться к ним, как к детям. Объясните им про заряженный револьвер. Откройте все. – Фойл свирепо рассмеялся. – Только что я положил конец последней тайне. Больше никаких секретов… Никаких указаний детишкам, что для них лучше… Пусть взрослеют. Пора.

– Господи, да он на самом деле потерял рассудок.

– Разве? Я вернул жизнь и смерть в руки людей. Простого человека слишком долго бичевали и вели такие одержимые, как мы… необузданные, неукротимые люди… люди‑тигры. Они все время подхлестывали мир. Мы все тигры, все трое. Но кто мы такие? Какое право мы имеем решать за всех? Пусть мир сам выбирает между жизнью и смертью. Почему мы навьючены такой ответственностью?

– Мы не навьючены, – тихо пробормотал Йанг‑Йовил. – Мы одержимы. Мы вынуждены принять ответственность, которой страшится средний человек.

– Так пускай перестанет страшиться, увиливать! Пускай прекратит перекладывать свой долг и свою вину на плечи первого попавшегося выродка, который поспешит принять их на себя. Или нам суждено вечно быть козлами отпущения?

– Будь и ты проклят! – бушевал Дагенхем. – Неужели до тебя не доходит, что людям доверять нельзя?! Они сами не знают, чего им надо!

– Так пусть узнают или сдохнут! Мы все в одной упряжке. Будем жить вместе или вместе умрем.

– Хочешь сдохнуть из‑за их невежества?! Тебе придется найти способ собрать все кусочки ПирЕ, не взлетев на воздух.

– Нет. Я в них верю. Я сам был одним из них до того, как стал тигром. И каждый может стать необыкновенным, если его встряхнуть, как меня, если его пробудить.