Рафаэль судорожно вздохнул, и Джессика в испуге отступила, но ее замешательство продлилось всего какие-то доли мгновения. Прижавшись щекой к его груди, она продолжила свое волнующее путешествие, ища среди густой поросли второй крошечный холмик.

Неожиданно Рафаэль с силой сжал Джессику в объятиях, так, что она едва перевела дыхание. Погрузив пальцы в ее густые, вьющиеся волосы, он запрокинул ее голову и прильнул к ее губам долгим и страстным поцелуем. Обдавая ее « влажным теплом своего дыхания, он упивался сладким соком, упругой податливостью и нежностью ее губ, и Джессика вдруг почувствовала себя так, как будто она вдруг очутилась в лодке, которую уносит от берегов тропический ураган. Его язык резко наступал и, задержавшись в глубине ее рта, медленно отступал, словно обещая волшебное действо, которое ждало их впереди. Этот чувственный, дразнящий и соблазнительный танец был уже знаком Джессике, но снова и снова она открывала для себя еще не изведанные эротические ощущения. Через его поцелуи в нее вливалось и его жгучее желание, и зов к еще более пьянящим ласкам, к более полному слиянию.

Нащупав сзади «молнию» на ее платье, Рафаэль расстегнул ее одним стремительным рывком. Освобожденная ткань платья упала с ее плеч, и платье соскользнуло к ногам Джессики и упало на пол тяжелыми складками, и она осталась в атласном маленьком платье, которое надела под свадебный наряд. Руки Рафаэля тотчас легли на его прохладную поверхность и медленно двинулись сверху вниз, словно он получал изысканное наслаждение от прикосновений к тонкому атласу, обволакивавшему ее желанное тело. Его ладони медленно скользили по груди Джессики, задержались на узкой талии и двинулись ниже. Длинные пальцы Рафаэля накрыли собой ее ягодицы и сжались в безудержном порыве желания, как это уже было однажды — в темном патио в Рио.

Джессика негромко застонала, ибо и она уже начинала изнемогать от желания. Его руки напряглись, поднимая ее от земли, и Джессика невольно вскрикнула, почувствовав, как вминается в ее разгоряченное тело пряжка его ремня.

Негромко пробормотав что-то по-португальски, он ослабил объятия и опустил Джессику на пол, но тут же наклонился и, легко подняв ее на руки, шагнул в темную спальню, распахнув дверь пинком ноги. Старинная широкая кровать с ее пышно взбитыми перинами была довольно высокой, и, когда Рафаэль опустил свою драгоценную ношу, Джессика почувствовала себя жертвой, лежащей на алтаре и предназначенной на заклание. Но ее ожидание длилось не дольше минуты. Рафаэль бросил на пол пиджак и, торопливо расстегнув пуговицы на рубашке, швырнул ее в угол. Джессика как зачарованная следила за тем, как он расстегивает пряжку ремня и «молнию» на брюках. Сбросив с ног лакированные туфли, Рафаэль стремительно сорвал с себя оставшуюся одежду и опустился на кровать рядом с Джессикой.

В свете настольной лампы, проникавшем в спальню из гостиной, его тело казалось совершенным, как у большой хищной кошки, бесшумно скользящей в джунглях, — и таким же мощным. Плечи Рафаэля отливали светлой бронзой, и когда он склонился над ней, Джессике показалось, что его глаза светятся в темноте.

Густая тень легла на ее лицо, и Джессика затрепетала в предчувствии, с новой силой жаждя очутиться в его объятиях, но Рафаэль не торопился. Опираясь на руки, он осторожно лег на нее, давая Джессике привыкнуть к тяжести своего тела, потом сдвинулся чуть ниже, стремясь заполнить каждую впадинку ее тела своим. Выпуклость к впадине, твердое к мягкому, мускул к мускулу, губы к губам, плотно, без малейшего просвета, словно вся поверхность его тела была одним огромным органом осязания, Рафаэль прильнул к ней, словно хотел пробить телесную оболочку и устремиться к ее душе, чтобы слитьсй с ней навеки. Дав Джессике привыкнуть к этой близости, он взял ее руки в свои и, сплетя свои пальцы с пальцами Джессики, поднял ее руки над ее головой.