— А тебе не приходило в голову, что этот человек специально дожидался именно тебя?

— Но он же ждал свою жену! — воскликнул Кейл и неожиданно задумался.

— Нет, — сказал он немного погодя. — Я так не думаю. Все произошло совершенно естественно. В конце концов, в это время года в Рио полно туристов, которые специально приезжают в Бразилию, чтобы поучаствовать в… такого рода мероприятиях. Для местных жителей это в порядке вещей. Может быть, он принял меня за скучающего повесу, а может, ему просто показалось, что я обрадуюсь подобной возможности просто потому, что я — американец. Честное слово, я не знаю, Джесс, но я очень рад, что мы успели выбраться оттуда целыми и невредимыми.

Настал черед Джессики разглядывать оставшийся на дне чашки кофе. Она ничего не открыла Кейлу. Конечно, он не мог не заметить ее состояния, и, чтобы как-то оправдаться, Джессика придумала историю о том, что в темноте ее кто-то схватил и поцеловал. Она не обмолвилась ни словом ни о нападении, ни о втором человеке в патио, который пришел к ней на помощь, ни о фотографе, который запечатлел ее в самый неподходящий момент. Главной причиной для подобной скрытности были пережитые ею унижение и стыд, но, кроме этого, Джессика боялась, что Кейл может попытаться выяснить отношения с незнакомцем, с которым она занималась любовью, или начнет искать фотографа. В те минуты ей больше всего хотелось оказаться как можно дальше от Рио и никогда больше не вспоминать об этой кошмарной ночи.

Но последнее оказалось выше ее сил. Сцена в темном патио снова и снова прокручивалась у нее в мозгу, и в таких подробностях, что Джессику бросало то в жар, то в холод. Ощущения, запахи, звуки — все это преследовало ее и во сне, и наяву, и Джессика даже начала бояться, что может сойти с ума. Ей, во всяком случае, было совершенно очевидно, что она не сможет забыть происшедшего. Никогда и ни за что.

В какой-то момент Джессике, правда, пришло в голову, что принятое ею решение было самым правильным, поскольку ситуация могла на самом деле быть предельно простой. Никто ее не подставлял, а человек с фотоаппаратом мог быть обыкновенным извращенцем, получающим удовольствие от подглядывания за другими. Зная, что за вечеринка планируется в усадьбе, он мог заранее запастись соответствующей фотоаппаратурой, а Джессика попалась ему чисто случайно.

Разумеется, сознание того, что за ней подглядывали — впрочем, как и перспектива оказаться в коллекции какого-нибудь тайного эротомана — не способно было доставить Джессике особого удовольствия, однако в первое время она даже испытала облегчение. Во-первых, если дело обстояло именно так, она могла рассчитывать, что ее безрассудство не будет иметь никаких последствий, которые могут каким-либо образом повредить репутации «Голубой Чайки». Во-вторых — и это было важнее всего, — незнакомец, который повстречался ей в темном патио, в этом случае превращался из наемного любовника в случайного мужчину, который занимался с ней сексом только потому, что в тот момент они оба этого хотели. Эта мысль тревожила Джессику куда меньше, чем сознание того, что она добровольно уступила незнакомому человеку в маске, который, возможно, получил щедрое вознаграждение за то, что соблазнил ее.

Но так она могла думать только до тех пор, пока в ее кабинете не появились эти присланные неизвестно кем цветы.

— Ты… С тобой правда ничего не случилось, Джесс?

В глазах Кейла светилось искреннее участие. Должно быть, Джессика слишком долго молчала, погрузившись в свои невеселые размышления. Выдавив из себя улыбку, она поспешно сказала:

— Конечно, нет! Просто я… немного задумалась. Мне бы очень хотелось, чтобы никто из знакомых не узнал, что мы побывали на подобной вечеринке.

Кейл поставил пустую чашку на стол и снова откинулся на спинку кресла, вытянув перед собой свои длинные ноги.