Отношения полов вообще и секс в частности были для старого Фрейзера корнем всех зол. Тот, кто бегает на свидания, считал он, очень скоро начнет пить виски и употреблять наркотики. Только деньги были для него отдельной и совершенно особой статьей. Он не считал их злом, наоборот — для Клода Фрейзера богатство было главной наградой за праведную, беспорочную жизнь.

Подобное мировоззрение определяло поступки и образ жизни не только самого Фрейзера, но и всех его домочадцев. Раз или два Джессика пыталась бунтовать, но украденное удовольствие никогда не стоило в ее глазах дороже расположения деда. Со временем монотонная, размеренная жизнь даже начала ей нравиться, превратившись в привычку, в которой Джессика черпала уверенность в себе и своем завтра.

Но только до Рио. После того что случилось в далекой Бразилии, ощущение безопасности и комфорта покинуло ее. Спокойному, тихому существованию пришел конец, и Джессике казалось, будто она летит под откос, словно сошедший с рельсов поезд.

И Джессика вдруг почувствовала, что способна рассказать бабушке многое, если не все.

Стараясь говорить просто, она сказала:

— На прошлой неделе я была на вечеринке. Там был один мужчина…

— О, как это замечательно, дорогая! — с блаженной улыбкой откликнулась Мими Тесс.

— Не знаю… — Джессика чуть заметно качнула головой. — Похоже, я сделала одну глупость. А я даже не знаю, как зовут этого мужчину и какой он. Ну ты понимаешь…

— Но то, что ты совершила, доставило тебе радость? Он сделал тебя счастливой? Радость? Счастливой?..

— Да, — медленно проговорила Джессика. — По крайней мере на несколько минут.

— Тогда все в порядке, милая. Жалеть стоит лишь о том, чего ты не сделал.

Джессика удивленно засмеялась, внимательно разглядывая лицо старой женщины. Она старалась понять, почему бабушка так сказала. Была ли это штампованная фраза, выхваченная Мими Тесс из какого-то телесериала или любовного романчика в мягкой обложке, которыми были заполнены ее дни, или же она говорила, опираясь на опыт своей прошлой жизни?

— Но что, если это приведет к чему-нибудь ужасному? — спросила Джессика несколько мгновений спустя.

По бледному, морщинистому лицу Мими Тесс скользнуло задумчиво-отстраненное выражение.

— Думай только о хорошем, — сказала она. — Потом… потом это поможет тебе.

— Бабушка… — начала Джессика и остановилась. Нет, она не станет спрашивать.

Но она должна, должна знать!..

— Скажи, ба, ты помнишь человека, с которым ты тогда уехала? Ты знаешь, что с ним случилось?

Взгляд Мими Тесс некоторое время бесцельно блуждал по комнате, ни на чем не останавливаясь, потом снова вернулся к лицу Джессики.

— Я помню.

Джессика чуть заметно подалась вперед.

— Каким он был? Что пошло не так? Почему он оставил тебя?

Задавая эти вопросы, она не собиралась сравнивать ответы со своим собственным опытом. Просто ей нужно было что-то вроде нравственной шкалы, с помощью которой Джессика могла бы оценивать собственные чувства и поступки.

Мими Тесс долго молчала, ее выцветшие глаза пристально смотрели на Джессику, проникая в самую душу. Потом она улыбнулась.

— У Арлетты появился молодой человек. Я сразу догадалась.

Джессика постаралась подавить вздох разочарования. Мысль бабушки, как это часто бывало, совершила неожиданный скачок, и Джессика поняла, что если у нее и был шанс докопаться до истины, то сейчас он безвозвратно потерян.

Слегка покачав головой, она сказала:

— Тебе не кажется, что мама уже немного не в том возрасте?

Мими Тесс кивнула.