— Думаю, вам не понять, тупица, — сказала она жалостливо. — Бейкер сейчас в ярости и может передушить всех зверей голыми руками. Разве можно не воспользоваться таким всплеском эмоций и отдать его животным?

Когда я добрался до третьего пролета, то почувствовал, что вспотел. У хорошего полицейского всегда при себе есть фонарик, а вот у такого, как я, вместо фонарика будет сломанная шея.

Чем больше я думал, тем меньше у меня оставалось уверенности в жизнеспособности собственной теории изобретения фактов. Состряпанная истори об Уильямсе, давшем описание убегавшего убийцы, абсолютно ничего не прояснила. Я рассчитывал, что Бейкер испугается и раскроется. Но его реакци была вполне естественной для одураченного, в фальши я не мог его обвинить.

Доктор Торро пропал в ночи как привидение. Либо он отправился домой проливать слезы о своей утрате, либо возвращается обратно с разводным ключом, чтобы проломить Бейкеру голову. Что бы он ни сделал, виноват в этом буду я.

Таня Строуд не удержалась и сунула нос в это дело, узнав, что Бейкер был любовником этой Бернис Кейнс. Но никакой гарантии, что она подтвердит свои показания на суде, — особенно после спектакля, который она собиралась разыграть после моего ухода.

Так или иначе, Уилер, ты здорово промахнулся на этот раз. Я предвкушал свое яркое будущее. И уже видел себя доблестным регулировщиком, стоящим на посту.

Глаза мои, наконец, привыкли к темноте, и я уже мог различать клетки, стоящие по обеим сторонам бетонной дорожки. Звуки, которые неслись из них, могли начисто убить всякое желание посетить африканские джунгли.

Запах стоял еще хуже, чем днем, страху еще больше. Я шарахался из стороны в сторону от малейшего шороха. По знакомым звукам я узнал эту тварь, но от этого мне не стало легче, черная пантера — это ведь не шутки. Я прибавил шагу и вскоре свернул на главную аллею.

Наступила тишина, раздавался только звук моих шагов. Вдруг послышалс металлический щелчок: как будто что-то запирали или, наоборот, открывали. Я невольно прибавил шагу, прошел еще немного, звук повторился. Теперь я мог поклясться, что он уже был ближе, где-то за моей спиной.

Я уже приготовился идти дальше, как вдруг новый жуткий звук — шорох крадущихся по бетону лап. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди.

Я вспомнил слова Бейкера, когда он представлял нам свою черную кошку: «Ненавидит людей, не переносит их запаха, на целую милю чувствует человеческий запах…»

Не знаю, с какой скоростью мне пришлось бы удирать, если бы это действительно оказалась пантера, но я прекрасно понимал, что убежать мне бы не удалось.

Мои пальцы сами нащупали револьвер в кобуре под мышкой. Я был весь в напряжении, глазами искал глаза пантеры. Они непременно должны были где-то светиться в темноте.

Тишина, вдруг опять непонятный шум, на этот раз дальше и уже в противоположном направлении. Я вытер пот со лба и направился к выходу. Впереди показался мой родной «остин». В висках тяжело стучало, единственным желанием было скорее очутиться в машине.

Вдруг звук повторился уже где-то впереди меня. Он раздавался между мной и машиной, нужно было как-то преодолеть это расстояние. Пройти мимо Сатаны было равносильно самоубийству.

Тут мне показалось, что мягкие крадущиеся лапы приближаются прямо ко мне. Я не выдержал и выстрелил наобум. Затем еще раз выстрелил, послышалось рычание, но уже подальше в темноте. Воцарилась напряженная тишина. Хуже всего на меня действовала эта проклятая темнота, мне было бы в тысячу раз легче, если бы я мог видеть эту тварь. Но ночь, как назло, была темной, хоть глаз выколи.

Снова, совсем рядом послышался звук прыжка, и я опять выстрелил, но нужно было экономить патроны.