Это был не манекен. Не манекен. Не манекен. Не манекен. Это был Митч, И кровь, которая вытекла из коробки на кафельный пол, была настоящей, потому что между лопаток парня торчал большой кухонный нож.

Глава 24

Кто убил Митча?

Всякий раз, закрывая глаза, Рева видела Митча. Видела его колени, прижатые к краям коробки, возвышавшиеся над опущенной головой. Видела его поникшие плечи й свисавшие по обеим сторонам туловища руки. Видела темное пятно на спине рубашки, лужу свернувшейся крови на дне коробки, кровь на джинсах. Видела ручку ножа, тусклый блеск лезвия, вонзившегося между лопаток.

Всякий раз, закрывая глаза, Рева видела эту страшную картину. А открывая их, не могла думать ни о чем другом. Когда два тихих и спокойных полицейских допрашивали ее, она даже была не в силах говорить. Зачем кому-либо убивать Митча? Зачем убивать Митча и присылать ей в качестве подарка? У Ревы не было ответов на эти вопросы. И еще Лиза, плачущая, склонившаяся над стеклянным прилавком парфюмерного отдела, обливающая гладкое стекло слезами, которая тоже ничем не могла помочь полиции.

После допросов, после казавшихся вечными обысков полицейских в отделе, после фотографов, репортеров, парамедиков, толп тихо перешептывавшихся зевак, после того, как безжизненное тело унесли, а коробку убрали, оставив кровавое пятно, у Ревы перед глазами все еще стоял труп бедного, скорчившегося в коробке Митча. Она помнила, как целовалась с ним в кладовой, как ворвалась Лиза. Помнила, как посмеялась над парнем, когда бывшая подружка бросила его. А теперь смотрела на красную, опухшую от слез Лизу, которая кидала на нее укоризненные взгляды.

Рева заслужила эти взгляды. «Я должна была попросить прощения у Митча, — думала она. — Но теперь слишком поздно. Слишком поздно говорить, что я виновата». В первый раз за много лет ей захотелось плакать, но слезы не шли из глаз.

Иди домой, — ласково сказал отец, обнимая ее за трясущиеся плечи. — Попросить кого-нибудь отвезти тебя?

Не надо. Все хорошо. Я в порядке, — ответила дочь, сжимая его руку.

«Я теперь никогда не буду в порядке», — сказала она себе.

Оказавшись дома, девушка не могла отделаться от мыслей о Митче, продолжая просить у него прощения. Вечером она заставила себя забыть о нем и погрузилась в глубокий сон, полный тревожных сновидений, сложных и жестоких. В два часа ночи Рева села в своей кровати.

— Я знаю, кто убил Митча, — сказала она вслух.

Глава 25

Он просто червяк

Клэй, это ты убил Митча?

Клэй, лежавший на диване в гостиной Микки, поднял голову, и улыбка сползла с его лица.

Это ты? — повторила Пэм, стоя над ним и уперев руки в бока. — Ты его убил?

Ветер гулял по старому дому. Микки вышел из неосвещенной кухни, держа в руках печенье, и повернул напольную лампу к дивану. Пэм увидела, какое у него усталое выражение лица, какие напряженные глаза.

Клэй все еще не отвечал.

Оставь меня в покое, Пэм, — пробормотал он, выкатывая глаза.

Я не оставлю тебя в покое, — ответила девушка. — Я хочу знать, Клэй. Должна знать. После того как я сказала тебе, что это Митч шантажировал нас, что это он напал на меня — ты что, пошел в магазин и убил его?

Конечно, нет, — вмешался Микки с необычным для себя пылом. Однако в голосе его звучала скорее надежда, чем убежденность. — Расскажи ей, Клэй, — обратился он к другу, — перестань быть таким упрямым.

Она обвиняет меня в убийстве, а ты — в упрямстве, — холодно сказал парень, пожимая плечами. — Просто не верится.

Ну, Митча в любом случае уже не оживишь, — с чувством произнесла Пэм, скрестив руки на груди и не отходя от Клэя.