Забулькала жидкость, звякнули металлические стаканчики. Аня словно слушала радиопостановку какого-то спектакля. Один из артистов был ей хорошо знаком.

– Отмаливать грехи ездил? – спросил «добрый Орешкин».

– Понимаю, – отозвался Михаил. – Проблема грехов тебе тоже близка.

– А ты как думал! Денисов, правда, любит повторять, что дорога все спишет. Дорога, как война. По количеству жертв война и есть…Вон Денисов, напарник мой, прячется.

– Он что, не пьет?

– В паре всегда кто-то должен быть трезвым, – пояснил старшина. – Сегодня он – ведущий, а я – ведомый. В следующий раз поменяемся ролями.

Аня посмотрела в сторону. Сосновый лес будто бежал, бежал и остановился перед непрерывным потоком машин. Старшие деревья – в отдалении, сосенки, не нажившие еще серьезной коры, – поближе. От шоссе в сторону леса тянулся узкий след какого-то осторожного зверя, который ночью перебежал дорогу, полагая, что на этой стороне жить ему будет лучше.

– Хочу вот тебя спросить, – говорил Корнилов. – Христа на дороге не встречал?

– Иисуса? – «добрый Орешкин», кажется, не удивился странности вопроса. – Пока не случилось. А ты думаешь, он пешком ходит или автостопом ездит?

– В старину вот верили, что Бога можно встретить на дороге. Когда душа так изнемогала, что дальше некуда, простые люди снимались с насиженных мест и шли Ему навстречу. Сейчас такого уже нет? На твоей дороге не видал?

– Да кто сейчас странствует? Развращенное, ленивое нищенство у нас в стране! – возмутился гаишник. – Сидят в подвалах, на батареях центрального отопления, клей «Момент» нюхают, травку покуривают. Ждут второго пришествия.

Аня подумала, что эти двое наверняка знакомы, давно знают друг друга, просто ломают сейчас комедию, точнее, радиокомедию.

– Тебя как звать-то? – спросил в этот момент «добрый Орешкин». – Фамилию «срисовал», а имя не запомнил… Я тебе так скажу, Миша. Я бы за Христом пошел. Бросил пост и пошел.

– Кончено, людей ловить ты уже умеешь, – поддакнул Корнилов. – Чуть-чуть подучиться только.

– Разве я людей ловлю?! Кентавров, – прочувствованно сказал старшина. – Железных кентавров. Стоит нормальному человеку сесть за руль, с ним что-то происходит. Думает по-другому, поступает тоже не так. Ты за себя скажи. Прав я или не прав?

– Прав, конечно, – ответил Михаил. – Вот средневековый рыцарь обязательно был на коне. Я понимаю, конечно, в доспехах пешком далеко не уйдешь. Но такое впечатление, что без коня не было бы рыцарского благородства и доблести. Конь живой или железный, все имеет решающее значение. Есть такое ощущение у тебя?

– Есть, – подтвердил рыцарь полосатого жезла. – Дон Кихот без этого… Ну, ты меня понял… никакой не Дон Кихот.

– Без Росинанта он никто. Это факт.

– Знаешь, Миша. Что-то родное есть в кликухе этого коня, российское, – мечтательно произнес «добрый Орешкин». – Росинант…

Аня хотела напомнить не на шутку интеллектуально разошедшимся ментам, что Росинант переводится как «бывшая кляча», но промолчала. Ее заняла и позабавила обратная мысль, что испанцам в названии нашей родины, возможно, тоже слышится «кляча». Вот тебе и птица-тройка!

– А вспомни всадников в Древнем Риме, – говорил ее муж. – Они же все были сенаторами и даже одного коня сделали сенатором.

– Что ты там несешь? – не выдержала Аня. – Чему ты учишь… – она чуть не ляпнула «младших по званию», но удержалась.