Она отбросила со лба густые волосы и с отчаянием принялась рыться в сумочке, пытаясь не чихнуть, пока не отыщется платок. Следя за ней в такой особенно неподходящий момент, мистер Ребек почувствовал, как наполняется теплом его сердце. Желая, чтобы на его лице хоть что-то такое проступило, он изобразил неловкую улыбку.

– Да вовсе вы не старая баба, – спокойно сказал он.

Тогда миссис Клэппер улыбнулась, потерев загривок и закрыв глаза.

– Знаю, – обрадовано сказала она. – А вы думаете, я могла бы так говорить, если бы была старой бабой?

Но вот Кампос закончил рыть могилу, и тогда уже все трое опустили в яму гроб, и мистер Ребек помог Кампосу закидать яму землёй и аккуратно разровнять. Глядя, как они подпрыгивают и подскакивают под темно-синим небом – огромное пугало и маленькое – миссис Клэппер разразилась смехом.

– Словно дети в кондитерской, – сказала она.

И неважно, каким ровным старались они сделать это место, каким невыделяющимся и плоским; оно смотрелось, как могила, там, где не должно быть могилы. Они только и могли надеяться, что никто из администрации Маунт Меррил не пройдет мимо, пока не исчезнет след. Зимой все замёрзнет, и свежая земля станет того же цвета, что и земля вокруг, а весной дикий папоротник вырастет на могиле Лоры, укрыв её и согрев.

– Всё равно у неё нет надгробия, его нельзя переносить, – сказал мистер Ребек. Он сделал паузу и добавил. Разве это не странно? Лора похоронена здесь, и никто в мире этого не узнает. Все будут видеть её надгробие на йоркчестерском кладбище и думать, будто она лежит там. И для них это будет всё равно, как если бы она там и лежала.

– Люди не понимают, – удовлетворенно заметил Кампос. Он облокотился о лопату, был снова весь потный, но дышал легко. – Камень – это всё, что им нужно. Поставь камень и скажи, что здесь похоронена их мать, вот и всё, что им нужно. Они пойдут к камню и забормочут: «Прости, мам, я – ублюдок». Никакой разницы.

Они медленно побрели к грузовику, но мистер Ребек всё оборачивался, чтобы опять посмотреть на могилу. Он вообще-то и не ожидал, что увидит, как Лора легко выскакивает из-под земли, очаровательная и бессмертная и бежит среди надгробий в поисках человека, которого любит. Но ему хотелось увидеть их вместе. Он знал, что счастливых концов не бывает, так как ничто не кончается, а если бы и раздавались счастливые концы, куда более достойные люди встали бы за ними в очередь до Майкла, Лоры и мистера Ребека. Но счастье недостойных и счастье таких-сяких столь же хрупко, эгоцентрично и дорого, как счастье праведных и достойных, а счастье живых не менее преходяще, отчаянно и подвержено забвению, чем радости мёртвых.

Кампос привез их обратно к воротам, которые тщательно закрыл за грузовиком, не оставив следов, а затем машина покатила вниз, по крутому склону. Молодая парочка маячила на крылечке одного из домов. Они сидели, негромко беседуя, очень близко друг к дружке, но не соприкасаясь. Когда машина проезжала мимо, они подняли глаза, а затем опять отвели взгляд.

– Лучший на свете способ простудиться, – сказала миссис Клэппер. – Вот дурачки-то, – она сонно улыбалась.

У подножия холма Кампос остановил грузовик и переглянулся с мистером Ребеком.

– Ну что? – спросил верзила. – Ты возвращаешься?

Мистер Ребек сидел совершенно тихо. Миссис Клэппер выпустила его руку и ждала ответа. Встретившись с бесстрастным взглядом Кампоса, он подумал: «Этот человек чист и безупречно-стерилен, как и всё на кладбище. А я не чист и не стерилен. Я заражен жизнью и в своё время умру от этого. Святость не для меня, мудрость – тоже, да и чистота – вряд ли. Только фармацея, а также любовь, которую я не зарыл в землю и не потерял. Этого очень мало по сравнению с тем, что может иметь человек, но это – всё, что человек получает.