– Прекрасно, – продолжала миссис Клэппер. – Я пришла около шести, сестра и зять пошли на концерт, а я стала играть с Линдочкой. Она у нас такая куколка, что сидеть с ней – привилегия. Ей полагается ложиться в семь, но я ей позволила не спать до семи тридцати, и мы с ней хорошо провели время. В конце концов я её укладываю, накрываю одеяльцем, «Спокойной ночи, Линда», а она за меня цепляется и говорит: «Расскажи мне сказку».

Теперь она изображала то себя, то Линду, превращалась то в одного, то в другого персонажа, из женщины в ребёнка и снова в женщину с той же лёгкостью, с которой переключается сигнал светофора.

– Сказку? Хорошо. Но скажи мне ради Бога, что именно за сказку? А она говорит: «О красной курочке». Слава Богу, хотя бы эту я знаю. Я – единственная женщина в мире, которая не знает «Спящей красавицы», но «Красную курочку» я знаю как свои пять пальцев. И вот начинаю я ей рассказывать о красной курочке, как живет она среди животных на ферме и приходит ей в голову, что она должна испечь хлеб. Вы-то знаете, что это за сказка?

– Да, – ответил мистер Ребек. – Я не умею её хорошо рассказывать, но я её помню.

– Ну, так дальше. Рассказываю я сказку, и вдруг Линдочка как вскочит и как вытаращит на меня глазёнки – словно она никому больше не может верить и говорит: «Это – не сказка о красной курочке». Нет, она прелестная девочка и всё такое, но я-то эту сказку знаю, и я говорю: «Конечно, это сказка о красной курочке. Разве я могу тебя обманывать, Линдочка?» А она отвечает: «Нет, это не „Красная курочка”». Ну, думаю, гевальт, ещё минута – и она плакать начнёт, что же мне делать? И говорю: «Хорошо, может быть, существует две сказки о красной курочке? И ты мне расскажи ту, которую знаешь». И вот она, слава Богу, не плачет, а начинает рассказывать мне какую-то длинную сказку о красной курочке, где у неё такое задание: она должна каждый день откладывать яйцо или ей отрубят голову, а яйца станут покупать в фирменном магазине. И она рассказывает мне эту сказку до конца. А я ничего такого никогда не слышала. И вот я сижу, раскрыв рот, – она распростёрла руки и беспомощно посмотрела на мистера Ребека. – Ребек, скажите мне, может быть, действительно существуют две сказки о красной курочке, или Линдочка просто всё это сочинила? Я не знаю. Я там всё сидела…

Мистер Ребек уже вовсю смеялся. Он начал смеяться ещё посреди рассказа – и до конца, и до сих пор не появилось признаков того, что он вот-вот остановится. Он смеялся тихо и радостно, как человек, вспомнивший забавный случай, который произошел довольно давно.

– Я знаю только сказку, которую и вы знаете, – сказал он, перестав наконец смеяться. – Думаю, Линда просто перепутала её с какой-нибудь другой сказкой.

Миссис Клэппер с сомнением покачала головой.

– Она мне её так рассказывала, как если бы знала наизусть. Она тараторила без остановок и – бум! – уснула, – миссис Клэппер снова покачала головой и принялась смеяться. – Ай, вот так Линдочка, приеду я с ней в следующий раз посидеть. Она скажет: «Расскажи сказку». Я скажу: «Хорошо, но сперва реши: по-моему или по-твоему».

Когда она перестала смеяться, а перестала она не сразу, подождав, пока смех иссякнет, а затем настало молчание, после чего послышался новый взрыв смеха одного из них, и другой к нему немедленно присоединился, но когда смех наконец прекратился, они робко посмотрели друг на друга и ничего друг другу не сказали. Мистер Ребек вспомнил было о чем-то и разок глухо хихикнул, но миссис Клэппер снова подхватывать не стала.