Адмирал Ямамото не погиб в апреле 1943 году, когда его самолет должен был быть сбит американскими Р-38. «Кирову» удалось в достаточной мере взбаламутить воду, чтобы это изменило его судьбу. Когда Германия была окончательно разгромлена, Ямамото сыграл важную роль в убеждении Армии, Верховного командования и самого Императора в том, что Япония должна бросить меч, раз и навсегда.

Атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки так и не случилось. Случившееся с 16-й оперативной группой стало достаточной попыткой заглянуть в ящик Пандоры. Однако люди этого нового мира нашли последнее, что осталось на его дне — Надежду.

Время нашло способ затянуть и исцелить раны, оставленные кораблем на теле истории Второй Мировой войны. Бесконечные волны, выкатывающиеся на берег, медленно стирали следы вмешательства одного человека. Оставалось неизменным только одно. Теперь это был новый мир.

Расположенный на побережье Японского моря Владивосток находился в тысячах километров от них, что дало адмиралу Вольскому и его офицерам достаточно времени, чтобы придумать, как объяснить полученные кораблем повреждения, бортовой номер и нанесенные опознавательные знаки, расстрелянный боезапас и присутствие в корпусе 20-мм снарядов, выпущенных из орудия, не использовавшегося почти столетие. В конце концов, было решено найти и убрать снаряды, восстановить старый номер и знаки, а повреждения объяснить катастрофой, погубившей подводную лодку «Орел».

Что касается отсутствующего боекомплекта, объяснение было готово — учения с практическими стрельбами. Именно такая задача стояла перед кораблем, после чего он должен был направиться во Владивосток любым разумным способом, чтобы стать новым флагманским кораблем Тихоокеанского флота. Адмирал Вольский на самом деле был назначен его командующим, и должен был по прибытии сменить адмирала Абрамова.

Общий отказ средств связи стал объяснением того, почему они ни к кому не обратились за помощью, пока не прибыли на Дальний Восток спустя долгий месяц. Что касается того, почему они просто не направили поврежденный корабль обратно в Североморск, авторитета Вольского оказалось достаточно. Адмирал представит это для морского командования как прекрасную возможность отработать действия экипажа в суровых условиях, имитирующих реальные обстоятельства военного времени. Он просто принял решение не возвращаться и продолжить межфлотский переход на Тихий океан. Адмирал в море был первым после Бога, и никто не имел права оспаривать его решение. Сучков мог критиковать его и требовать его отставки, но «Папа Вольский» был слишком любим и уважаем, и потому имел под ногами слишком твердую почву.

Вместе с тем, это ставило вопрос о том, как «Кирову» удалось совершить этот переход, не будучи обнаруженным всегда бдительными силами НАТО. Вольский планировал заявить, что они тестировали новый режим работы средств радиоэлектронной борьбы, призванный скрыть корабль. Увы, система оказалась выведена из строя из-за незначительно возгорания в Тихом океане. «Вероятно, нас назовут призрачным кораблем», — сказал Вольский. — «И, вероятно, будут не так уж и неправы».

Перед возвращением в Россию они долго обсуждали вопросы, связанные с активной зоной реактора и стержнем?25, и того, как это могло привести к загадочным перемещениям во времени. Однако все понимали, что никогда не смогут раскрыть эту загадку самостоятельно, и вместе с тем приняли твердое решение, что не станут ставить этот вопрос перед специалистами дома. Вольский сказал Добрынину, что будет тесно работать вместе с ним над этим вопросом, и тот составил определенный план.