С каждым взмахом крыла узор внизу менялся, как в колдовском калейдоскопе, манил выскользнуть из держащих меня ремней, раскинуть руки и упасть, стать звездой в волшебном ожерелье.

А позади — я передернулась, отгоняя морок, и оглянулась через плечо, чтобы схватить ртом глоток воздуха, — таяли в фиолетово-черном мареве черные отвесные скалы, которые короной обхватывали громадные стены и рогатые башни Орияр-Дерта. Цитадель Черного Властелина, не иначе. Именно так выглядят неприступные твердыни и оплоты диснеевских злодеев.

Отчаянно хотелось вернуться. Взглянуть в серебристую сталь глаз моего жениха. Крикнуть: «Не отпускай меня! Никогда!»

Но вместо этого я отвернулась, прильнула к спине несущей меня огромной птицы и, закрыв слезящиеся глаза, больше не смотрела на неземные красоты чужого мира. «Нижний мир прельщает красотой, очаровывает, опутывает душу и заставляет до конца дней бродить по его лабиринтам, любоваться и тосковать о непрожитом, — вспомнила я напутственные слова дедушки Энхема. — Будь осторожнее, внучка. Не смотри вниз, не позволяй раствориться в прекрасных иллюзиях…»

— Таинэ, проснитесь, прошу вас! — Тонкий голосок служанки вырвал меня из дремы. — Времени очень мало осталось, вода остыла, простудитесь. Пожалуйста, проснитесь!

— Я уже не сплю.

Я резко села в купели.

Да, уже неделю как чары Нижнего мира поймали меня и не отпускают.

— Полей мне холодной воды, Светара.

— Да вы и так уже синяя! — всплеснула руками девушка. И покраснела: — Ой, простите, таинэ.

Но ковш взяла, зачерпнула из банной бадьи и полила мне на руки. Я умылась, а потом стояла в купели, не стесняясь наготы, и растирала по телу ледяную воду. Брр, холодно! Но хорошо. Как же хорошо!

Синяя, пупырчатая и бодрая я ступила на каменный пол, показавшийся таким теплым, словно он был с подогревом. Горничная отжала мои волосы, укутала их в душистое полотно, растерла меня полотенцем и завернула в простыню.

— Скажи, Светара, а как сами суафиты во время полета борются с чарами своей земли Суаф? Или на вас, ее детей, не действует эта магия?

Девушка хихикнула:

— Как же, не действует! Мы учимся летать, таинэ, еще птенцами. И тогда же нас учат магии самой сферы Суаф и защите от морока.

Рассказывая, она шустро натянула на меня рубашку, усадила перед зеркалом и занялась моими волосами, распутывая их по прядям и высушивая потоками горячего воздуха из невидимого фена. Я так и не смогла разглядеть, где она его прячет — ее ладони были пусты.

— Если птенец слаб, он никогда не сможет летать, — щебетала Светара, — поэтому Вороны очень сильны в магии. Слабые просто не выживают и не оставляют потомства роду. На них разве что инни могут позариться, тогда калечные выходят из рода, но магия в таком браке все равно угаснет.

Что-то тут не так! — сработал внутренний колокольчик, оповещавший о неувязках в словах собеседницы.

— Подожди. Как угаснет? — спросила я. — Но как же род Орияров, потомков вашего хаора? За столько поколений браков с женщинами Верхнего мира магия ваших бывших правителей должна была исчезнуть, но Верхний мир до сих пор боится ее возрождения.

— О нет! Орияры не простые сары, они — хаоры. А хаор — хранитель магии Суаф. Он сам ее источник.

Опять противоречие.

— Как источник может быть собственным хранителем?

— Я не знаю, госпожа. — Девушка отчаянно покраснела. — Мне велено отвечать на все ваши вопросы без утайки, но у меня только вторая ступень инициации, и я не всегда знаю и понимаю магические законы Суаф.