Он прикрыл глаза.

В этом мгновении было что-то от финала BWV 565 — Токатты и фуги ре-минор — огромные, роковые столпы музыки, выстраивающиеся в ряд, пока снова не поднимут занавес.

Тем не менее присутствовал легкий романтический уклон. А Каспер знал, что космос не особенно романтичен. Романтика — это нечто крайнее, а все крайности со временем сглаживаются.

Он почувствовал что-то рядом с собой. Это был ребенок. Тихая девочка протиснулась между ним и Стине. Она улыбнулась ему. Своей волчьей улыбкой.

Он обнажил клыки и улыбнулся ей в ответ. Прислушался к будущему. Его было слышно только урывками, фрагментарно, неполно.

То, что он слышал, без сомнения, звучало красиво. Без сомнения, как торжественное гала-представление. И уж точно — очень, очень беспокойно.

Выражаю свою признательность

Иесу Бертелъсену, Эрику Хёгу, Карен Хёг, Нелли Джейн, Якобу Маллингу Ламберту и Отто фон Мольтке-Лету — П. Хёг