Он и Струзерс, сидя в машине, печально строили догадки, перебирали разные варианты и наконец решили, что им нужна помощь.

Но кто же захочет помочь члену Комиссии по Переговорам?

Прежде всего Брэй решил не обращаться в саму Комиссию. Если узнают, что начальник разведслужбы Комиссии по Переговорам оказался в таком положении, его могут выслать с Диамондианы.

Нет, лейтенант не мог так подвести Мортона.

По той же причине Брэй сказал себе, что будет неразумно связываться со штабом войск Земной Федерации. Там не захотят иметь никаких дел с Комиссией по Переговорам.

На какое-то время Брэй задумался, не в силах найти решение, потом неохотно попросил Струзерса отвезти его обратно во дворец Комиссии. Там, по-прежнему пытаясь решить задачу, как выручить Мортона, лейтенант занялся делами, которые, по его мнению, могли оказаться важными, когда (и если) он выручит полковника.

В разведке Комиссии по Переговорам было пять капитанов и три майора. Один майор и два капитана были более или менее близкими друзьями лейтенанта Лестера Брэя. Из двух других майоров один, по фамилии Саттер, от души ненавидел всех лейтенантов, и в особенности Брэя, которого считал самонадеянным и дерзким.

Поэтому Брэй испытывал некоторое удовольствие, когда чуть позже в то же утро велел доложить о себе этому офицеру и со всей искренностью в голосе, на которую был способен, сообщил ему, что ночью ему позвонил полковник Мортон («Полковник не хотел беспокоить старшего офицера, например вас, господин майор»).

Мортон, как объяснил Брэй, желал иметь информацию о мирной делегации диамондианцев. Получил ли кто-нибудь приказ обыскивать машины в секторе Каподочино-Корапо?

Голубые глаза майора Саттера были похожи на две ледышки. Единственный из всех офицеров, он, когда Комиссия по Переговорам прибыла на Диамондиану, взял на себя труд убрать из своего кабинета местный письменный стол и установить там металлические шкафы для картотеки, металлический письменный стол и кресло из хромированной стали. Эта лишенная украшений сверкающая мебель не сочеталась с остальной обстановкой комнаты, высоким потолком и изящно украшенными стенами, но майор, похоже, не замечал этого.

У него был резкий и высокий голос, который прекрасно звучал бы из вычислительной машины. Своим обычным ничего не выражающим и совершенно не дружелюбным тоном майор Саттер ответил:

— А когда полковнику передадут эту информацию, что он с ней сделает? Он сказал об этом?

— Он думает, что вернется в свой кабинет в конце дня, господин майор, и он хотел бы найти отчет у себя на столе, когда приедет.

Худой и узколицый майор отвернулся от своего посетителя, показывая, что прощается с ним.

— Очень хорошо, лейтенант, я передам ваше сообщение.

Брэй не поддался на его игру.

— Господин майор, какой ответ мне передать полковнику через сержанта Струзерса, если полковник позвонит узнать, как решается этот вопрос?

Саттер не ожидал, что попадет в такую западню.

— Как только я получу информацию, я сообщу об этом непосредственно Струзерсу и дам ему необходимые указания. Это все, лейтенант, — сухо заявил он.

— Спасибо, господин майор.

Брэй отдал Саттеру честь, вытянув руку как можно прямее и щелкнув каблуками, как следовало делать перед офицерами такого типа. Потом он вышел из комнаты пятясь и с самым почтительным в мире видом. Саттер, который прекрасно понял его поведение, в этот момент всем сердцем ненавидел. Брэя, но и не подозревал, что распоряжение, которое он только что получил, было выдумкой, существовавшей только в изобретательном уме лейтенанта. Такое было выше понимания майора Саттера.

Тот же спектакль Брэй разыграл перед майором Луфтелетом. В этом майоре не было ничего особенно неприятного. Это был один из самых безликих и посредственных людей.