— Что это было?! На минуточку, это проблема. Твоя проблема! Через час ты введешь сестру Розы в курс дел. Ясно тебе?

— Так это и есть Ирса, та, что прошла мимо?

Карл подтвердил, прикрыв глаза.

— Ты понял? Ты ее проинструктируешь.

Затем он обратился к Лаурсену, который почти закончил просмотр документа:

— Лаурсен, ты что-нибудь обнаружил?

Техник, переквалифицировавшийся в варщика картошки, кивнул и выложил на небольшой кусок пластика нечто еле-еле видимое.

Карл наклонил голову максимально близко к предмету. Ну да, ясно различима какая-то заноза размером с кончик волоска, а рядом — что-то круглое, крошечное и плоское, к тому же почти прозрачное.

— Это деревянная щепка, — показал пальцем Лаурсен. — Я думаю, она откололась от кончика инструмента, которым написано письмо, так как она располагалась в направлении написания и была плотно вдавлена в бумагу. Вторая находка — рыбья чешуя.

Он выпрямился из согнутого положения и повращал плечами.

— Мы можем продвинуться дальше, Карл. Но нам придется отправить это в Ванлёсе, хорошо? Я не удивлюсь, если они довольно быстро смогут определить породу дерева, однако для того, чтобы установить вид рыбы по кусочку чешуи, тебе, видимо, придется обратиться к экспертам-океанологам.

— Все вместе звучит очень любопытно, — вставил Ассад. — Какой способный у нас коллега, Карл!

Способный? Он действительно это сказал?

Карл поскреб себя по щеке.

— Что еще ты можешь сказать относительно этого, Лаурсен? Есть еще что-нибудь?

— Да я не понимаю, правша или левша написал эту записку, что, вообще-то говоря, странно, принимая во внимание высокую степень пористости бумаги. В таких случаях всегда прослеживается наклон в определенном направлении. Отсюда можно заключить, что письмо писалось при затруднительных обстоятельствах. Возможно, на неровной поверхности или даже со связанными руками. Может быть, человек просто не умел достаточно хорошо писать. Кроме того, держу пари, что бумагу использовали для заворачивания рыбы. Насколько я вижу, там есть остатки слизи, и это явно рыбья слизь. Ведь нам известно, что бутылка была пустая, так что никакие рыбные останки не могли проникнуть внутрь во время ее нахождения в воде. Что касается вот этих теней на бумаге, я не вполне уверен. Возможно, они ничего и не значат, бумага явно немного заплесневела, однако более вероятным представляется то, что эти пятна образовались в результате долгого пребывания в бутылке.

— Как интересно! А что ты думаешь о письме в целом? Оно достойно изучения, или это просто шалость мальчишек?

— Шалость мальчишек?.. — Ларусен слегка вывернул верхнюю губу, так что обнажились два кривоватых передних зуба. Такая мимика означала отнюдь не усмешку; скорее, то, что сейчас надо его внимательно выслушать. — Я вижу на бумаге углубления, которые говорят о дрожащем почерке. Щепка, представленная вашему вниманию, давала узкую и глубокую царапину, до тех пор пока не сломалась. В некоторых местах след проступает настолько остро, словно сделан на виниловой пластинке. — Он покачал головой. — Нет, Карл, не думаю, что это детская шутка. Похоже, письмо написано трясущейся рукой. И опять-таки, возможно, в силу окружающих обстоятельств, но, вполне может быть, что и из-за того, что человек был до смерти напуган. Да-да, я готов прямо заявить: здесь все серьезно. Но, конечно, никогда нельзя знать наверняка.

Тут вмешался Ассад:

— Раз ты так тщательно изучал буквы, не удалось ли тебе расшифровать еще что-нибудь?

— Удалось, несколько штук. Но только до того места, где сломался кончик писчего инструмента.

Тут Ассад протянул ему копию увеличенного письма, висевшего на стене.