А я или Альта… Просто мы удачно попадаем в стремнину.
— Есть один грех, каковой вам никак не вменят в вину, когда настанет час вашего последнего суда, майстер инквизитор, — улыбнулся Мельхиор. — Это тщеславие. А вот ваша скромность, столь несвоевременно вас одолевающая порой, вполне способна сделать так, что суд этот настанет прежде срока.
— Если я не признаю, что весь такой особенный и умею управлять временем, меня немедленно укокошат?
— Вы не способны им управлять, — возразил старик, и он с показным облегчением кивнул:
— Слава тебе, Господи, всё не так плохо, как мне начало думаться.
— Вы умеете его улавливать, — продолжил Мельхиор, — умеете в него вживаться, умеете слышать его, видеть, ухватывать… Как вы верно заметили — вы простой смертный, майстер инквизитор, и плотины или лодки у вас нет.
— Тогда к чему все это было? Что я должен был понять и к какой мысли должен был прийти?
— Так к чему имело отношение преломление ветви в Бамберге?
— Id est, мой ответ тебя не удовлетворил? — недовольно уточнил Курт и, подумав, пожал плечами: — К Древу.
— К Древу, — серьезно повторил старик. — А что есть Древо? Не стесняйтесь, дайте волю своей знаменитой интуиции, присовокупите к ней знания — и вываливайте все, что приходит в голову. Что есть такое Древо, майстер инквизитор?
— Древо Жизни… — медленно произнес Курт и, не услышав ответа, продолжил: — То самое Древо познания, как считают некоторые толкователи, другие полагают это ошибочной трактовкой.
— Некоторые считают, — кивнул Мельхиор, и он продолжил:
— Ось мира. Эц хаим, десять сфирот. Иггдрасиль…
— Нет, не говорите, как его называют. Говорите, что это.
— Миры.
— А еще?
— Вселенная.
— Близко, — согласился Мельхиор одобрительно. — А еще?
— Время?
— Время, — глубоко кивнул старик. — Помните д’Отрекура?
— «Время, пространство и материя состоят из атомов, и все в мире возникает и исчезает от смены их отношений между собою». Я многое позабыл на оперативной службе, но кое-что еще помню.
— Это славно, майстер инквизитор. Как полагаете, он прав?
— Откуда мне знать, я не философ. Ты ведь посланник Всеведущего Творца, ты и скажи мне.
— Напомню, — снова улыбнулся старик, — что нам с вами неведомо, кто я, а разве может плод вашего разума рассказать вам о том, чего вы не знаете, осознанно или нет?
— Пусть так, спрошу иначе. Я знаю, прав ли он?
— Вы знаете.
Курт помедлил, глядя на улыбку старика с серьезными глазами, и медленно произнес:
— Все увиденное и узнанное мною за годы службы свидетельствует о том, что наше понимание мира все еще сродни детскому, хотя мы и растем, совершенствуя его. Мои предки, жившие на землях Империи до пришествия Рима, много могли бы рассказать о Древе, но вряд ли многое поняли бы, начни Лукреций повествовать им об атомарности мироздания. Сам Лукреций, думается мне, нашел бы чему удивиться в нашем сегодняшнем знании о бытии. И все мы — он, я, древний дикарь германских земель — поразимся тому, что станет известно нашим потомкам через тысячу лет. Посему скажу так: я увидел много подтверждений этой теории отношений на практике, но убежден, что где-то в ней прячется ошибка или недосказанность.
— Вы стали слишком осторожны с годами, майстер инквизитор, — хмыкнул Мельхиор. |