«Волк жался к какому-то частоколу, угрожающе рыча, наступая громадными лапами в лужи крови рядом с чьим-то растерзанным телом, и такие же знакомые фигуры зондеров вскидывали наизготовку арбалеты»…

— Не думаю, что я такой уж важный элемент вашего выбора, парни, — хмыкнул Курт нарочито беспечно, и Мартин серьезно возразил:

— Напрасно. Без твоего участия в моей и его реальности — мы сейчас попросту не были бы здесь.

Хагнер многозначительно кашлянул, и когда взгляды обратились к нему, неловко произнес:

— Коли уж у нас тут пошли в ход такие версии… А если бы были? То есть, я хочу сказать — если Древо такое… ветвистое, что в нем существует множество миров, сильно друг на друга похожих, но отличных в каких-то мелочах — а откуда мы знаем, что сейчас встретились все те же мы? Что все мы трое — не с разных ветвей? Просто отличия наших реальностей пока не выяснили, потому что общаемся меньше часу.

— Любопытная версия, — не сразу отозвался Мартин. — Но даже если так — это значило бы, что существует целых три ветви, три мира, в которых есть Косса, которому нужно помешать. А значит, надо просто продолжать делать то, зачем мы пришли, чтобы это сумели сделать хотя бы какие-то «мы» хотя бы в какой-то из реальностей. И как знать — может, сейчас где-то, еще на двух похожих ветвях, трое людей из трех реальностей ведут тот же разговор…

— Сдается мне, мы забрались в ненужные дебри, — мягко осадил его Курт. — Давайте-ка ближе к реальности наличной.

— А мне кажется, Мартин прав, — упрямо возразил Хагнер. — В смысле, чтобы двигаться дальше, надо бы понять, что вообще происходит и зачем. Меня, например, интересует, почему замок или то, во что он превратился, не охраняется людьми Коссы и Австрийца. И почему этот доморощенный Антихрист не прихлопнул нас давно. Тем паче, если вы правы, если ему нужно копье… Чего проще-то. Колданул хорошенько — и забирай хоть копье, хоть что угодно с хладных трупов. Почему он этого не сделал до сих пор? Где он там сидит и чем занимается, пока мы шляемся по его замку?

— Люди Коссы заблудились бы на своих тропах точно так же, как мы плутали по своим, от них просто не было бы никакого проку, — сказал Мартин убежденно. — Это если они вообще еще живы, а не пошли на последнюю подкормку Древа или еще на какие жертвенные нужды Коссы. Это, замечу, было бы логично, учитывая, какой резкий скачок в росте произошел с тех пор, как он прибыл в этот замок с хилым саженцем в ящике. А вот второй вопрос действительно интересен… Думаю, ответ — «он не может». Думаю, он даже не знает, что мы вошли, а если и знает — не может отследить, он просто потерял нас на этих тропах и лестницах. Возможно, он может как-то видеть то, что происходит за стенами замка, но внутри его власть ограничена. Теперь это обиталище Древа. Оно заняло замок, оно живет здесь, продолжает расти — и гасит силы Коссы, поглощает их, как костер — огонек оказавшейся в нем лучины.

— Логика есть, — согласно кивнул Курт, и стриг все более уверенно и воодушевленно продолжил:

— И еще я думаю — Древо в смятении. Все эти варианты реальности, что ты видел — это попытка связаться, «выговориться». Не осознанная просьба о помощи, сомневаюсь, что оно настолько разумно, но это как крик или плач, этакая истерика мирового Древа. Оно несет на себе отпечаток Древа подлинного, иначе в нем не было бы смысла для Коссы, но ведь но ведь по сути оно… наполовину фальшивое, «не по лицензии»: вот, скажем, взять какой-нибудь неплохой дольхмессер: сталь — вроде бы как у твоего «золингена», и ковали — да, почти так же, но закалка не та и не разрешено гильдией… Или что-то вроде того чудовища, что создала Урсула, только у Коссы получилось чудовище жизнеспособное, насильственно внедренное в наш человеческий мир, и сейчас его колотит, как больного в лихорадке… Ему не нравится то, что происходит, и оно бредит своими реальностями, а ты это видишь, потому что связан с ним — с ним подлинным.