За многочисленными хлопотами духовного и светского порядка пришла зима — настоящая, холодная и многоснежная, и возвращение победоносного войска домой пришлось отложить до весны. Традиционная торжественная коронация новоизбранного Императора в Майнце тоже вынужденно откладывалась, и Rex Romanorum Фридрих, прикинув все возможные последствия, принял решение сразу после Рождества короноваться в Санкт-Пёльтене — городе, ближайшем к месту славной победы над силами Антихриста.

А в январе Альта родила мальчика. Первое, о чем спросил Фридрих после того, как убедился, что оба участника процесса в полном здравии, это унаследовал ли новорожденный дар женщин своего рода. Отрицательный ответ он постарался принять с видимым равнодушием, но нельзя было не заметить, что Император испытал огромное облегчение, да и Альта, кажется, была сим фактом весьма довольна.

К концу зимы пришли самые долгожданные новости — из Италии. Миланский фогт вошел в Рим, а главное — сумел в нем остаться, что было, с учетом норова славных граждан Вечного города, куда большим достижением. Разумеется, немалый вклад в успех внесло то, что граждане попросту устали. Граждан совершенно не устраивал Рим, превратившийся в помойку, в грязных закоулках которой семьи самозабвенно делили районы и кварталы, таверны и мастерские, склады, рыночные места и даже уличных девок, не заботясь о том, сколько непричастных горожан попадает под горячую руку. Великий город, город славы мирской и горней, будто снова возвратился во времена пришествия готов, а в варваров, к собственному ужасу, постепенно превращались его исконные обитатели.

Старый фогт еще до того, как подступить с войском к стенам Рима, выслал вперед парламентера, каковой сообщил горожанам волю своего господина: господин предлагал добрым гражданам, страдающим под гнетом семей, для коих благо города не стоит ни гроша, зато собственное благополучие стоит всего, не вмешиваться в битву, не сопротивляться идущим воинам, остаться в своих домах и позволить руке Императора навести порядок в израненном городе. Таковым гражданам фогт обещал безопасность и всяческое благоволение, а если же кто из них поспособствует установлению законности и выдаст или иным образом обезвредит глав семейств, их ближних лиц и рядовых головорезов, Император этого не забудет.

Расчет оказался верен, и боя как такового не было: вошедшее в город войско просто и беззастенчиво вырезало распоясавшиеся семейства вместе с присными, нескольких женщин незамедлительно постригли в монахини и тут же увезли, и ни одного горожанина, что не дерзнул поднять руку на имперских миротворцев, не тронули, как и было обещано.

Потом начались чистки. Немногочисленная, но заметная доля римской молодежи, в творящемся беспределе не нашедшая ничего лучше, чем создать тайные общества поклонения Антихристу, была частью казнена, частью вручена родителям для перевоспитания старыми добрыми методами, частью убита на месте — прямо перед алтарями с козлиными головами и какой-то невообразимой мешаниной символов, взятых отовсюду понемногу и скорее всего — без особого понимания.

К тому времени, как Джан Галеаццо Висконти засел за составление письма с новостями для Его Величества, покой и порядок в Риме пусть и не воцарились всецело, но уверенно и прочно воцарялись, а тщательно подготовленные агенты уже начали работу по внедрению в головы горожан мысли о том, что новый Папа — наилучший выбор из всех, что могли бы быть. Теперь дело было за понтификом: надлежало как можно скорее достигнуть города и предстать перед славными гражданами лично.