Двести метров. Как минимум, двести, но вполне может оказаться и двести пятьдесят.

Однако солдат приближался — высокая женщина с темным лицом, в пятнистом зелено-коричнево-песочном комбинезоне, предназначенном для более теплых мест, чем эти заснеженные пенсильванские леса. Рост делал ее легкой мишенью — куда более легкой, чем даже крупная олениха, — а на груди у нее висела смертельно-черная штурмовая винтовка. У такой есть переключатель автоматического или одиночного огня.

Меньше двухсот метров. Джей очень медленно переполз в выбранное место, нахлобучил на лоб шапку, скрывая звездочки на экране, и чуть приподнял голову, убеждаясь, что из этой точки сможет постоянно держать в поле зрения женщину с винтовкой. Его рана была такой же горячей, как и его щеки, а сквозь повязку сочилась кровь. Он сознавал это — как и то, что дышать ему труднее обычного.

Сто пятьдесят метров. Не более ста пятидесяти, а то и меньше. Он слышал свое дыхание, ощущал биение сердца — привычное возбуждение охотника.

В магазине той черной винтовки, скорее всего, тридцать патронов. Может, и больше — все пятьдесят. Если хватит времени, то он раздобудет еще и пояс с запасными магазинами. А это две-три сотни патронов с узкими заостренными пулями, которые летят как по натянутой ниточке и кувыркаются, попав в плоть.

На мгновение, даже меньше, чем на мгновение, между ним и женщиной с черной штурмовой винтовкой возник фантом — худощавый мужчина в потертой кожаной куртке: он держал изящное ружье длиной почти в его рост.

Галлюцинация.

Джей улыбнулся. Увидели ли это там, в «Глобнет»? Должны были увидеть, если до сих пор смотрят на мир его глазами. Вставят ли это в выпуск новостей?

Теперь уже сто метров. Карабин словно сам прильнул к плечу.

Семьдесят метров, не больше.

Джей глубоко вдохнул, выдохнул половину воздуха и начал плавно давить на спусковой крючок.