— Да, распорядись, пожалуйста.

Михара было поднялся, но Касаи остановил его:

— Погоди минуточку. Ясуда женат?

— Да. Но жена больна легкими и живет в Камакуре.

— Да-да, вчера ты говорил.

— Как раз сегодня, когда я был у него, он звонил туда, справлялся о ее здоровье. Ей, кажется, стало хуже.

— Значит, в Токио он живет один?

В Токио Ясуда жил один, в районе Асакэя. У него были две прислуги.

Михара отправил длинную телеграмму в управление полиции Саппоро. Ответ придет завтра или послезавтра. Но он ничего не изменит, смешно было заподозрить Ясуду в такой глупой лжи. Михара начал нервничать. Тоненькая ниточка ускользала. И вдруг возникла новая мысль. Действительно ли жена Ясуды лечится в Камакуре? Конечно, трудно допустить, что она имеет какое-то отношение к этому делу. Но мысль о четырех минутах навязчиво возвращалась снова и снова. Ясуда узнал о них потому, что часто ездил к больной жене в Камакуру. А может быть, там не жена, а кто-то другой? То, что он побывал на Хоккайдо, безусловно, подтвердится: ведь Ясуда знает, что полиция опросит свидетелей. А вот в отношении больной жены он мог подумать, что вряд ли это станут проверять.

Инспектор куда-то вышел. Михара положил ему на стол записку, всего лишь два слова: «В Камакуру». И вышел из департамента. Если поехать прямо сейчас, пожалуй, поздно вечером удастся вернуться.

В знаменитой кондитерской у Токийского вокзала он купил коробку пирожных.

На всякий случай. Вдруг понадобится в качестве подарка больной? Прошел на платформу, на тринадцатом пути как раз стояла электричка. Пятнадцатый путь не просматривался — на четырнадцатом был состав.

Михара снова и снова мысленно возвращался к четырем минутам. Ясуда ведь мог предположить, что им заинтересуется полиция, и на этот случай подготовил двух свидетелей-официанток.

Электричка тронулась. До Камакуры примерно час езды. Михара уже почти жалел, что ввязался в эту историю. Обыкновенное самоубийство влюбленных. К тому же Ясуда в ночь с двадцатого на двадцать первое был в пути на Хоккайдо.

Кюсю и Хоккайдо, Хоккайдо и Кюсю — никак их не свяжешь.

Прибыв на станцию Камакура, сел в трамвай на Эносима. Он сошел на остановке Гокуракудзи. Точного адреса он не узнал, но разыскать будет не трудно — здесь в узкой, похожей на ущелье долине находился всего лишь один небольшой поселок.

Михара направился прямо в полицейский участок, предъявил свои документы и спросил, проживает ли здесь некий Ясуда.

— А-а, это у которого больная жена… — сказал полицейский.

Михару охватило разочарование. Жена существует. И действительно больная.

Но уж если приехал, что же делать! С коробкой пирожных он пошел в ту сторону, куда указал полицейский.

Цифровой пейзаж

1

Дом стоял у подножья пологого склона, в стороне от трамвайной линии.

Большинство участков здесь были окружены живой бамбуковой изгородью. Дом Ясуды, небольшой, аккуратный, одноэтажный, стоял в глубине сада и казался созданным для спокойного лечения больной. Вдали поблескивала синяя полоска моря.

Михара позвонил. В глубине, за дверью, послышалось жужжанье звонка. Он начал часто дышать, сердце забилось. Визит будет трудным. Дверь открыла пожилая женщина, лет за пятьдесят.

— Я из Токио, Киити Михара. Знакомый Ясуды-сана. Сегодня был в ваших краях и вот зашел проведать оку-сан.

Выслушав, старуха с низким поклоном исчезла в глубине дома. Очень скоро вернулась и, снова кланяясь, сказала:

— Прошу вас, пройдите, пожалуйста.