Так изложил Касаи результаты проверки.

Михара совсем упал духом. Еще один свидетель, что Ясуда ехал именно этим поездом. И на этот раз настоящий, неподстроенный. Крупный чиновник, день его командировки и путь следования определены заранее. Его имя значится среди пассажиров парохода, курсирующего между Аомори и Хакодатэ. Здесь не может быть ни малейшего сомнения.

— Послушай, — сказал, поднимаясь, Касаи. — Погода отличная, давай пройдемся немного.

Улицы утопали в солнце. Яркие лучи возвещали начало лета. Многие уже ходили без пиджака.

Инспектор шагал впереди. Они пересекли трамвайные пути, пробрались сквозь поток машин и остановились у крепостного рва. Белые стены императорского дворца сияли. После мрачной комнаты департамента эта белоснежная чистота слепила глаза. Инспектор прошелся вдоль рва, отыскал свободную скамейку, уселся. Со стороны могло показаться, что двое служащих удрали с работы и решили позагорать.

— Пока ты был в командировке на Хоккайдо, мы тут проверили отношения Саямы и О-Токи, — сказал Касаи.

Михара с недоумением посмотрел на инспектора. Проверять отношения влюбленных, покончивших самоубийством по сговору? Зачем это нужно?

— Конечно, проверять отношения людей, настолько близких, что они вместе покончили самоубийством, как будто и не имеет смысла. Но на всякий случай мы это сделали, — словно поняв недоумение Михары, сказал Касаи. — Как видно, уж очень тайно они встречались. Не нашлось ни одного человека, который бы знал об этой связи. Официантки «Коюки» были поражены, узнав, что Саяма любовник О-Токи. А у женщин, работающих в подобных местах, на такие вещи острый нюх. Но за ней они ничего не замечали, ничего. Но…

Касаи на минуту замолчал и закурил. По-видимому, он собирался сказать нечто важное.

— …Но у О-Токи, вероятно, все-таки был любовник. Она снимала комнату в маленьких номерах. Ей часто звонили по телефону. По словам управляющего, звонил женский голос. Женщина называла себя «Аояма». В трубке иногда слышалась музыка. Может быть, она работала в кафе. Но управляющий говорит, что эта самая Аояма звонила только ради приличия, а когда О-Токи брала трубку, женщину сменял мужчина. Так он считает. После этих звонков О-Токи всегда быстро одевалась и уходила. Это началось примерно за полгода до ее смерти. К себе О-Токи никогда не приглашала мужчин. Значит, она соблюдала большую осторожность, встречаясь с любовником.

— И этот любовник — Саяма? — спросил Михара, чувствуя смутное беспокойство.

— Очевидно. Его мы тоже проверили. Здесь удалось узнать еще меньше. Он, оказывается, был очень замкнутым человеком, к тому же малодушным. Не в его характере было распространяться о своих любовных связях. Но, поскольку они вместе покончили с собой, не приходится сомневаться, что именно он и был любовником О-Токи.

Но в тоне Касаи не было обычной уверенности, вескости. Это еще больше увеличило смутное беспокойство Михары.

— Пробовали проверить любовные связи Ясуды, — Касаи окинул взглядом вершины сосен.

Михара уставился на инспектора. Он понял, что за время его отсутствия вокруг начальника завертелись невидимые водовороты. Разумеется, Касаи только маленькая клеточка огромного организма, именуемого сыском.

— И здесь ничего не удалось выяснить, — пробормотал он, не глядя на Михару, — Тацуо Ясуда только раз в неделю бывает в Камакуре. К тому же его жена тяжело больна. Поэтому вполне возможно допустить существование связей с другими женщинами. Но никаких данных об этом нет. Если у него и есть любовницы, то он так искусно скрывает все свои встречи с ними, что никто о них не знает. Конечно, может быть, это только наши домыслы, а на самом деле он верный муж, однолюб, преданный своей жене.