Вождь направился к холму, который был известен ему и его воинам, как особенно удобный наблюдательный пункт. В ложбине он и его спутники спешились. Младший из братьев Воронов остался охранять мустангов, старший пополз с вождем на вершину холма. Они различили оттуда на юге реку и форт, на северо-востоке они разглядели своими зоркими глазами соплеменников, которые спешили с захваченным оружием. Вождь и старший Ворон обнаружили скоро и девушку Кэт, которая кому-то махала с холма. И наконец, на расстоянии немного более мили они заметили две двигающиеся точки. Это могли быть только Томас и Тэо.

Ворон молчал. Он ждал, какое вождь примет решение. Но тот, по своему обыкновению, потребовал, чтобы сначала высказался воин.

— Как ты думаешь, что тут происходит? И что делать нам?

— Сын Антилопы сделал ошибку. Ему надо было убить Роуча, этого койота с поджатым хвостом. А он его не убил. Мы братья Вороны, тоже сделали большую ошибку. Мы должны были перехватить Томаса и Тэо. А мы их не перехватили, они собираются помочь девушке на холме. Нам нетрудно Томаса, Тэо и девушку снять выстрелами. Но Роучу удалось достичь форта, и он, должно быть, сообщил Длинным Ножам Смита, что произошло. Я не могу понять, почему Смит и его люди не шевелятся, я не могу понять, почему разведчик Тобиас остался в форту. Он заехал в ворота и больше не появлялся.

— Сообщение Роуча, должно быть, очень путаное, ведь никто не должен узнать, что он струсил, — рассудил вождь. — Вероятно, Смит не догадывается, что у нас только двадцать четыре воина; из слов лейтенанта он заключил, что нас две или три сотни. Поэтому он пока не выходит. Но он все-таки должен решиться на вылазку, чтобы отбить у нас добычу. Что ты предлагаешь, Ворон?

— Поезжай ты, вождь, к нашим людям. Мы, братья Вороны, сделали ошибки и должны сами ошибки исправить. Мы убьем Томаса и Тэо и будем досаждать Смиту и его людям нашими стрелами, чтобы задержать их.

— Я думаю по-другому. Ты и твой брат, вы оба ранены тяжелее, чем я. Вы поедете назад, к нашим воинам, пока совсем не иссякли наши силы. Смита и форт я возьму на себя.

— В форте от пятидесяти до шестидесяти Длинных Ножей, и у всех у них ружья и винтовки!

— Но я — дакота!

Когда вождь произнес эти слова, он вспомнил о своем отце, который однажды дал подобный же, полный достоинства ответ.

— Ты даешь нам приказ так действовать?

— Да, я приказываю.

Ворон не стал больше возражать. И хотя ему тяжело было оставлять своего вождя в одиночестве, он бесшумно скользнул по склону холма вниз и сообщил обо всем младшему брату. Братья Вороны прыгнули на мустангов. Буланого жеребца они оставили на свободе: все знали, что он не убежит от своего хозяина.

А Кэт все еще стояла на холме. Колени у нее дрожали, в горле пересохло от тщетных призывов. Она устала махать рукой. Ее отчаяние было столь велико, что она даже не могла плакать. Она уставилась в голую прерию в направлении Найобрэры. Где-то там должен быть форт… отец…

Чу! Какой-то шум! Не человеческий ли голос? Или ей это уже кажется в лихорадочном бреду? Нет! Не показалось!

Из-за холма появились два вольных всадника. Увидев девушку, они устремились к ней. Оба ехали на пегих конях, были одинаково одеты, очень похожи друг на друга, и даже носы у обоих были одинаковые — удивительные, необыкновенные носы.

— Томас! Тэо! — Закричала Кэт совершенно охрипшим голосом.

— Мисс Кэт! Мисс Кэт! Что же вы тут делаете одна? — Близнецы остановили лошадей перед девушкой.

Кэт глубоко вздохнула и принялась рассказывать о своих злоключениях.

— Так, так, — произнес Тэо, когда Кэт закончила рассказ. — Значит, этот чертов вождь тащил вас с собой на мустанге! Он, конечно, собирался потребовать у вашего отца выкуп и подольше задержать его переговорами.