Билл взял стрелу, повертел в руках.

— Дакоты. Племя оглалла. А вот тут… Э-э!.. Да это род Медведицы. Я с ними давно знаком. Пожалуй, лет десяток.

— Когда дозорного убили, один или двое проскользнули в ворота, а то и перемахнули через палисад. Дакота, при его двухметровом росте, проворен, как кошка. Вот краснокожий проскользнул да и притаился. Он-то и подколол лейтенанта. Видно, сбоку ударил. А потом исчез, так же как и появился.

— День и ночь песчаной бури и — трое убитых! — подытожил Малютка Джозеф; он бросил злой взгляд на Адамса. — Нечего нам тут отсиживаться. Индсмены всегда знают, где нас найти, а сами шныряют вокруг, как комары, их и не схватишь.

— Трое убитых? — переспросил Адамс.

— Добавь Джорджа. Ты, кажется, забыл о нем!

— Но может быть, он застрял из-за бури…

— Адамс, не убеждай нас в том, во что не веришь сам.

— Так-то ведут себя здесь у вас паршивые краснокожие? — пробормотал себе под нос Пит. — Даже жутко.

— Отчего же жутко? Так и должно было быть! — с издевкой заметил Малютка Джозеф. — Зато господа из форта Рэндол оказывают индсменам такое уважение!

В глотках у всех пересохло, настроение испортилось, и спать было тревожно. Адамс завернулся в одеяло и улегся рядом с Томом Без Шляпы и Сапог. Том беспокойно ворочался с боку на бок.

К утру ветер утих. Облака рассеялись, и небо голубело над засыпанной песком и снегом промерзшей землей.

— Начало весны! — заметил Пит. Несмотря на предстоящее возвращение в любимые края на Миссури, настроение у него было прескверное.

Ворота открылись, и четыре всадника покинули форт, увозя с собой два письма майора. Они переправились через Найобрэру и повернули на северо-восток. Джордж так и не вернулся. Об этом думали все, но никто не говорил.

Всадники пустили коней рысью. Глухо застучали копыта. Высоко в небе кружила хищная птица. Над бескрайней, пустынной прерией сияло утреннее солнце. Ни зверя, ни всадников — никаких следов. Проехав около часа, они остановились.

— Смотрите, кажется, что-то лежит? — Билл Петушиный Боец показал на гребень ближайшей высотки и, не ожидая ответа, соскользнул с коня и стал взбираться по склону.

Наверху в траве лицом вниз лежал мертвец. Рядом с убитым — шляпа. Скальп снят. На куртке вырезан четырехугольник.

Билл поспешил к своему коню и, не говоря ни слова спутникам, очертил руками в воздухе квадрат.

— Опять?! — Джозеф был поражен.

— Да, опять, — буркнул Билл; в глубине души он был очень испуган и злился, что спутники чувствуют его состояние.

— Что означает этот четырехугольник? — спросил Пит.

— Это знак, — пробормотал Джозеф.

— Чей знак? — допытывался Пит.

— Захлопни пасть! — оборвал его Билл. — Я не желаю лишний раз произносить его имя. Это ведь при мне укокошили его отца, и, как знать, может быть, и я у него на примете.

— Он имеет в виду Гарри, — тявкнул Малютка Джозеф. — Краснокожую тварь Гарри!

Всадники вскочили на коней и подняли их в галоп. Это было похоже на бегство. Не было ни времени, ни возможности продолжать разговор. Когда около полудня сделали остановку, чтобы подкрепиться, Пит снова пристал к Малютке Джозефу:

— Кто же этот Гарри? Он метис?

— Чистокровный дакота! Вот что значит беззаботная жизнь в хваленом форту Рэндол.