— Начало одиннадцатого.

— Других уборщиков не видно уже больше часа. Пришло время порыться в записях.

— Только быстрее! — поторопила его Трейси.

Ким опустил тяжелую швабру в ведро и повез его впереди себя к отделу учета. В двери этой комнаты вместо стекла был вставлен лист фанеры. Ким толкнул дверь, и она открылась.

Элмер Конрад был начальником вечерней смены уборщиков. Он привык в первую половину смены работать как проклятый, а во вторую — отдыхать. Сейчас он как раз отдыхал. Сидел в столовой, закинув ноги на стол, и смотрел телевизор.

— Вы меня звали, босс? — спросил Гарри, один из уборщиков, заглядывая в комнату.

— Ага, — ответил Элмер. — Где этот чокнутый новенький?

— Думаю, моет пол в главном коридоре, — ответил Гарри.

— Не знаешь, он вымыл там оба сортира?

— Я не в курсе. Пойти проверить?

— Спасибо, я сам схожу, — сказал Элмер. — Я ему два раза сказал, чтоб он сделал это до одиннадцати, и он не выйдет отсюда, пока их не вымоет.

Элмер отправился искать Кима. Начальство специально приказало ему поставить Кима одного на эту работу.

— Кажется, это будет нетрудно, — сказал Ким в микрофон. — Все бланки о нарушении процесса хранятся в отдельном ящике, и мне осталось только найти тот, что за девятое января.

— Поторопись, Ким, я начинаю нервничать.

— Успокойся, Трейс, — сказал Ким. — Я же тебе сказал, что за последний час не встретил ни души. Думаю, они все в столовой смотрят бейсбол. Ага, вот и оно, девятое января. Хм. Целая папка. — Он вынул ее и положил на стол. — Черт возьми! — вдруг радостно воскликнул он. — Как раз об этих бумагах говорила Марша! Вот и чек на имя Барта Уинслоу — наверняка оплата за больную корову. — Ким еще поворошил бумаги и в конце концов вытащил одну из середины: — Вот то, что я искал. Бланк о нарушении процесса на ту же корову.

— И что там написано? — спросила Трейси.

— Вот и разгадка, — через минуту сказал Ким. — Голова последней коровы сорвалась с крюка на пол. После сегодняшнего дня я знаю, что это значит. Ее изваляли в навозе, а затем пустили на гамбургеры. Корова наверняка была больна, и это подтверждается тем, что тебе днем сказали в «Шерринг лэбс»: котлета от девятого января просто кишела бактериями.

В следующее мгновение кто-то вырвал бумагу из рук Кима. Он развернулся и оказался лицом к лицу с Элмером Конрадом.

— Какого черта ты здесь делаешь с этими бумагами? — проревел Элмер, багровея.

У Кима заколотилось сердце. Его поймали не просто с секретными документами в руках, а еще и с микрофоном в ухе. Чтобы скрыть провод, он держал голову немного набок, глядя на Элмера краем глаза.

— Они валялись на полу, — ответил он, лихорадочно пытаясь найти какое-нибудь оправдание. — Я хотел положить их на место.

Элмер посмотрел на открытый ящик, потом снова на Кима.

— С кем ты разговаривал?

Ким неопределенно махнул рукой.

— Скажи, что говорил сам с собой, — прошептала Трейси.

— Да сам с собой, — сказал Ким.

Элмер с подозрением посмотрел на него.

— Ну и странный же ты парень. Короче, ты не доделал работу. Я же тебе говорил, что нужно помыть два туалета в этом коридоре.

— Извините, — ответил Ким, — сейчас все сделаю.

Элмер положил акт на стол и небрежно собрал бумаги.