Болто мелкая шпана, которому посчастливилось получить ценную информацию и который передал ее в руки того, кто может ею воспользоваться, – то есть в мои.

На Болто нет досье в полиции, Болто никогда не был толкачом, Болто встрял в это дело только ради обещанного быстрого заработка, ведь его даже не знают в этой округе, во всяком случае под именем Болто. Но если на него нет досье, если его не знают как Болто, если он не известен как толкач, то как на него вышли полицейские?

Старуха. Долорес.

Нет, не она, кто-то наверное, увидел, как они говорили с Марией, услышал, как она обещала соврать, заметил, как он передал ей двадцать пять долларов. Кто-то, наверное...

Что рассказала Мария этой Долорес?

Боже мой, почему я должен волноваться о Болто? Что рассказала Мария старухе? Упоминала ли она мое имя? Могла ли она, к примеру, сказать: «Мой друг хочет переспать со мной, мне нужна комната»? А потом назвать этого друга?

Что знает Долорес?

Он посмотрел еще раз на трубастую голубку, вышел из голубятни, запер дверь и спустился на улицу. Он шел, чуть подпрыгивая, направляясь прямиком к дому, в котором они были в ту ночь с Марией. Подойдя к дому и оглядевшись, он порадовался, что сейчас зима и людей на улице немного, а у подъезда – и вообще никого.

Внизу он нашел почтовый ящик с именем Долорес Фауред. Квартира была на втором этаже. Он быстро миновал коридор. Неприятные воспоминания его не беспокоили. Что произошло с Марией Эрнандес, то произошло, а к убийствам привыкаешь.

Он нашел нужную квартиру и постучал в дверь.

– Quien es? – раздался голос.

– Un amigo, – ответил он и стал ждать.

Он услышал шаги, и дверь открылась.

Перед ним стояла худая и хрупкая женщина, хрупкая старая ведьма, которую он, при желании, легко мог поднять и переломить пополам. Неожиданно он понял со всей ясностью, что назад теперь пути нет. А что, если старуха ничего не знает, и Мария ей ничего не говорила, что тогда? Как он может расспросить ее, не выдав себя?

– Кто вы? – спросила женщина.

– Можно войти?

– Что вам надо?

Было ясно, что она не впустит его в дом, пока он не представится. Если упомянуть Марию Эрнандес, может, он и получит какую-нибудь информацию. Но, с другой стороны, это как раз и опасно, недаром же все так усложнилось...

– Я из полиции, – солгал он. – Мне надо задать вам несколько вопросов.

– Входите, входите, – сказала Долорес. – Когда же кончатся ваши вопросы?

Он вошел в квартиру, грязную и зловонную. Старая ведьма была обыкновенной сводней, решил он.

– Что еще? – спросила она.

– Той ночью, когда убили мисс Эрнандес, говорила ли она вам, с кем у нее встреча? Кто был тот мужчина?

– Я, кажется, вас где-то видела, – сказала она.

– Вряд ли, если вы, конечно, не бываете в восемьдесят седьмом участке, – быстро ответил он.

– Да нет, мне кажется, я видела вас в нашем районе.

– Я работаю здесь, так что...

– А я думала, что знаю всех полицейских из восемьдесят седьмого, – заметила Долорес. – Ну, ладно. – Она пожала плечами.

– Я спросил о мужчине.

– Si. Вы что, в полиции не говорите друг с другом?

– Что?

– Я же им уже говорила об этом. Тем, другим, которые приходили раньше. Детективам. Мейеру и... как же другого-то звали?

– Я не знаю.

– Хенгелю, – сказала Долорес. – Да, детективу Хенгелю.

– Разумеется, – согласился он.