Только сейчас Джоанна осознала, что по-прежнему держит в руках тяжелый подсвечник, точно эстафетную палочку, на ногах все еще нет обуви, а платье порвано в том месте, где зацепилось за гвоздь в оконной раме.

Хотелось лечь и заплакать. О боже, вся семья мертва. Как бы отчаянно Джоанна не желала притвориться, что ничего не произошло. Она представила, что сказала бы сейчас бабушка, представила ее недоуменное выражение. «Внучка, ты спасаешь свою жизнь. Так беги же, и побыстрее!»

Спотыкаясь, Джоанна продолжила путь.

Неясно, в какой именно момент она стала различать другие звуки помимо своего оглушительного дыхания. Поначалу их можно было принять за шорох листьев живой изгороди на ветру. Но вскоре топот шагов двух пар ног уже сделался безошибочным. Кто-то еще бежал по лабиринту.

Преследователь нагонял жертву. Возможно, они оба находились всего в нескольких поворотах позади.

Периодически прихотливые изгибы лабиринта сводили всех троих так, что их разделяли лишь зеленые стены. Тогда Джоанна отчетливо слышала как прерывистое пыхтение того, кто бежал слишком быстро и слишком долго, так и ровное, размеренное дыхание того, кто явно привык загонять добычу.

Разглядеть же их не позволяли густая листва и темнота. Поэтому никак не удавалось точно определить местонахождение ни беглеца, ни преследователя. Они могли оказаться как за следующим поворотом, так и в десятках извилистых тропинок, уводящих прочь.

Затем звук погони резко оборвался и послышался голос юноши:

– Пожалуйста, не надо.

Джоанна едва не вскрикнула от неожиданности и тут же закрыла рот ладонями. Создавалось впечатление, что говоривший стоял прямо за соседней стеной. Стараясь ступать бесшумно, девушка сделала шаг вперед, но замешкалась в сомнениях. Она не представляла, в какой части лабиринта находилась. Куда ни взгляни, везде наблюдалась одна картина: бесконечные заросли по бокам и темная земляная дорожка посередине. После стольких поворотов направо и налево чувство направления полностью стерлось.

– Пожалуйста, – вновь хрипло выдохнул юноша.

Джоанна прокралась вперед, осторожно заглянула за угол и увидела Аарона Оливера, загнанного в тупик одним из людей Ника. В лунном свете золотистые волосы сына Эдмунда казались почти белыми. На затылке у преследователя чернела татуировка с изображением скалящегося волка. Расслабленная поза охотника говорила об уверенности в своих силах. Он медленно направился к жертве, доставая из висевших на поясе ножен кинжал.

Стоявший лицом к Джоанне Аарон заметил ее и замер. Наверняка он удивился, увидев девушку, которую бросил на растерзание родственников.

«Два шага, – подумала она. – Всего два шага назад – и я снова окажусь в безопасности. Два шага – и меня будет не видно».

И Джоанна сделала два шага. Глаза Аарона расширились от изумления, когда она ударила тяжелым бронзовым подсвечником по затылку охотника. Он покачнулся и обернулся, выглядя удивленным, но невредимым, а затем молниеносно схватил обидчицу за волосы, запрокидывая ей голову, и начал поднимать руку с кинжалом. Однако Джоанна успела первой нанести удар подсвечником в лицо противнику. Раздался отвратительный хруст, похожий на треск сломанных веток, и мужчина зашатался. Она снова взмахнула своим импровизированным оружием, на этот раз целясь в челюсть, и повалилась следом за поверженным охотником, который так и сжимал в кулаке волосы Джоанны. Подсвечник выпал, и она отчаянно принялась шарить по земле, пытаясь отыскать его.

– Он без сознания, – прокомментировал Аарон. – Ты ему неплохо врезала.

Когда Джоанна сумела наконец немного прийти в себя и рассмотреть распростертого рядом мужчину, она невольно охнула при виде его разбитого в кровь лица, положила руки на колени и глубоко вдохнула, пытаясь отогнать дурноту.