– Мне очень жаль, – сказал Ник. – Я не должен был позволить этому случиться, но не ожидал, что кто-то успеет меня оглушить.

Джоанна посмотрела по сторонам. Двое мужчин, державших его, лежали на полу так же неподвижно, как Люсьен.

– Как тебе удалось… – начала было она и осеклась, не зная, что говорить дальше. Неужели эти двое тоже мертвы? Ник что, только что убил трех человек? – Они…

– Ты ранена, – прервал он, подходя ближе и наклоняясь, чтобы взглянуть на порез от клинка Люсьена.

Джоанна инстинктивно попятилась и зашипела сквозь зубы: движение вызвало вспышку боли. Ник дернулся, словно собирался сделать шаг вперед, все еще держа опущенный меч с тем же рассеянным видом, с каким держал тряпку для пыли несколькими часами ранее. Даже рукава рубашки остались закатанными до локтя. Джоанна не могла отвести взгляда от парня, с которым провела бок о бок много недель. Которого хорошо знала. А знала ли?

– Кажется, Люсьен владел мечом, – медленно, недоверчиво проговорила она. – Отлично владел.

– Да, довольно опытный фехтовальщик, – согласился Ник, внимательно глядя на нее.

– И ты его убил, – едва слышно выдавила Джоанна, слыша, как изумленно прозвучал ее собственный голос. – Отнял меч и убил.

– Люсьен был довольно опытным фехтовальщиком, – повторил Ник. – Но меня тренировали с детства.

– Тренировали для чего?

– Для того, чтобы убивать монстров.

Джоанна снова попятилась, ощущая со всех сторон недоуменные взгляды Оливеров. Люди ничего не знают о монстрах и уж точно не могут тренироваться, чтобы убивать их. Рут называла Ника помешанным на истории ботаником, а сама Джоанна считала его едва ли не родственной душой.

– Кто ты такой?

– Постарайся меньше двигаться, – вместо ответа сказал он и снова дернулся, словно хотел подойти ближе, но боялся спугнуть. – У тебя кровь из раны течет.

– Кто ты такой? – повторила Джоанна, по-прежнему не в состоянии отвести от него взгляд.

Ник не ответил. Пока она смотрела в его знакомые, темные, спокойные глаза, всплыло воспоминание об одной душной летней ночи, когда они с Рут не могли заснуть.

Тогда кузина попросила бабушку рассказать им сказку о величайшем герое среди людей.

Джоанна отступила назад еще на пару шагов, но наткнулась на что-то и посмотрела вниз. Это оказался ботинок Люсьена. В голову пришла глупая мысль, что обычно людей с такого ракурса не увидишь. Со стороны обувных подметок.

Она представила, как недавний противник поднимается и отряхивает брюки от налипшей пыли. Представила, как он забирает меч у Ника. Но Люсьен по-прежнему не шевелился и лежал с застывшим, точно у куклы, лицом. Совсем недавно он пытался убить Джоанну, а сейчас его пустые глаза таращились в никуда. На груди расплылось кровавое пятно. Перед мысленным взором появился образ: тела Оливеров свалены безжизненными грудами по всему поместью.

– Бегите, – сказала она внезапно, хотя сама не знала, что так поступит или к кому обращается. Ее голос прозвучал особенно громко среди всеобщего молчания. – Вы все должны немедленно бежать! – послышались шорохи, люди начали неуверенно шевелиться. Но никто не хотел сделать первый шаг. Но они должны. Просто обязаны. Джоанна почувствовала это с невероятной отчетливостью. – Ну же, быстрее! Выбирайтесь отсюда! Уносите ноги!

– Ну все, с меня достаточно, – объявил Эдмунд, выходя вперед и становясь перед камином.

Джоанна резко обернулась. Она почти забыла о главе семейства Оливеров.