| Он сделал огромный шаг назад, когда узнал, легкодоступная подружка Кэри умудрилась забеременеть. Трей и так боролся с бисексуальностью Кэри, а теперь ребенок означал, что в их отношениях всегда будет кто-то третий. Без сомнения, Кэри должен был решить вопрос с Треем как можно скорее, не держать вопрос открытым, но я прекрасно понимала страх Кэри. Я слишком многое пережила вместе с ним, поэтому прекрасно понимала все его мысли, роящиеся в голове. Особенно, когда, наконец, встречаешь замечательного человека, который действительно тебя любит. Если это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, то могло ли оно стать реальностью? Мне нравился Трей, и если он позвонил порвать отношения, то я уважаю это решение. Но он был лучшим, что случилось в жизни Кэри за долгое время. Я очень расстроюсь, если они не сойдутся. «Что он сказал?» «Скажу при встрече.» «Кэри! Это жестоко!» Пока я шла через турникеты вестибюля, пришел ответ. «Да, расскажи мне о жестокости.» Мое сердце ёкнуло, с таким ответом ждать хороших новостей, скорее всего, не придется. Отступая в сторону, чтобы позволить другим пройти, я напечатала: «Безумно люблю тебя, Кэри Тейлор.» «И я тебя люблю, детка.» - Ева! Моя мать шла мне навстречу, ступая в аккуратных босоножках на каблуках. Она – женщина, которую невозможно не заметить даже в толпе людей, движущейся в здании Кроссфайр. Будучи миниатюрной, Моника Стентон с легкостью могла потеряться в этом море костюмов, но она привлекала к себе слишком много внимания, чтобы это могло случиться. Харизма. Чувственность. Хрупкость. Эффект разорвавшейся бомбы – сочетание качеств, сделавшее Мерилин Монро звездой, прекрасно сочеталось в моей матери. Одетая в темно-синий комбинезон без рукавов, Моника Стентон выглядела моложе своих лет и более уверенной, чем это было на самом деле. Пантеры Картье обхватывали ее шею и запястье, говоря всем заметившим – это дорого. Она подошла прямо ко мне и схватила в объятия, чем застала врасплох. - Мама. - Ты в порядке? - отойдя, она изучала мое лицо. - Что? Да. Почему ты спрашиваешь? - Твой отец звонил. - Ох, - я посмотрела на нее с опаской, – он не очень хорошо все воспринял. - Да, это так, – она взяла меня под руку, и мы направились наружу. – Но он справится. Он просто не совсем был готов отпустить тебя. - Потому что я напоминаю ему о тебе, – для отца, моя мать стала той, кто ушел. Он по-прежнему любил ее, даже спустя двадцать лет. - Ерунда, Ева. Сходство есть, но ты гораздо интереснее. Из меня вырвался смех. - Гидеон говорит, что я интересная.Она улыбнулась, пропуская человека, споткнувшегося о свои собственные ноги. - Конечно. Он ценитель женщин. Какой бы великолепной ты не была, замуж ты вышла за него не только благодаря красоте. Замедлившись у вращающихся дверей, пропускаю маму вперед. Поток душного теплого воздуха ударил мне в лицо, когда я присоединилась к ней на тротуаре, в результате чего, мое тело мгновенно покрылось испариной. Были времена, когда я сомневалась, что когда-либо смогу привыкнуть к влажности, но считала это расплатой за жизнь в любимом городе. Весна была красива, и я знала – осень будет так же прекрасна. Идеальное время года, для произнесения обетов с человеком, завладевшим моим сердцем и душой. Я возблагодарила Бога за кондиционер, когда увидела голову охранника Стентона, ожидающего рядом с черным автомобилем у тротуара.Бенжамин Кленси встретил меня легким, уверенным кивком. Его поведение было как обычно деловое, в то время, как я чувствовала к нему такую признательность, что сдерживалась лишь бы не кинуться обнять его и поцеловать. Гидеон убил Натана, чтобы защитить меня. Кленси сделал все, чтобы Гидеон никогда не поплатился за это. - Привет, - сказала я ему, замечая, как моя улыбка отразилась в его зеркальных солнечных очках. |
