— Ох, простите! — выдохнула она. — Я не могла остановиться.

— Не стоит объяснять очевидное, — донесся голос снизу. — Вы ушиблись?

Резко саднили колени, локти, лодыжка, но об этом говорить не стоило.

— Нет. — Чтобы доказать это, она с трудом поднялась на ноги. — Просто не могу простить себе…

— Тогда не прощайте. — Он уже стоял на ногах и отряхивался. — Вы всегда так носитесь в кромешной тьме, без фонарей и тормозов?

Это было уже чересчур.

— Всегда, — отрезала Мэгги. — Когда у меня в одном месте ребенок спит, а в полумиле от него стоит больная лошадь.

— Больная лошадь? С каких это пор? Трой ничего не говорила.

— Я не хотела ее тревожить. У Бреймара температура. Не очень высокая, но хочу опять посмотреть, как он. — Она потирала локоть.

Это не осталось незамеченным.

— Все-таки ушиблись.

— Да ерунда. — Она подняла велосипед. — Еще раз простите. Я поеду дальше.

— Только не на этой штуке. — Твердая рука легла на руль. — К тому же мы почти пришли.

— Мы? — Она изумленно взглянула на него.

— Со мной безопаснее, я думаю. — Он повел велосипед. Они прошли несколько шагов в молчании.

— Да не нужно вам ходить со мной, не по пути, — выпалила Мэгги.

— Мне по пути. И другого нет, — последовал суровый ответ.

Правда, она сказала глупо. Но надо ли было ему это подчеркивать?

— У вас есть ключи? — удивилась она, когда они дошли до конюшен и он подошел впереди нее к главному входу.

Опять ее необдуманный вопрос и опять резкий ответ:

— А как по-вашему?

Мэгги было безразлично его богатство и его положение в обществе. Перед ней был просто упрямый недружелюбный человек, и к тому же грубый.

— Жалею, что спросила, — отрезала она.

— Я понял, что так будет, как только увидел вас, — безразлично заметил Ангус Макаллан. — Вы явно относитесь к тому типу, кто прежде говорит, а потом думает. Однако, — загадочно добавил он, — бывают недостатки и похуже. Ну, давайте посмотрим на лошадь.

Бреймар спокойно стоял в своем стойле, укрытый попоной.

— На мой взгляд, он не кажется больным, — заметил Макаллан.

— Я вам говорила, пока — не кажется.

— Ну, наверное, и не заболеет.

— Вот тут уж позвольте мне судить. — Она пощупала пульс Бреймара. Он, безусловно, не был хуже. — Я знаю, что это может пройти само собой. И очень на это надеюсь. Но может и ухудшиться, — нахмурившись, сказала она.

— Да он укутан! — воскликнул ее спутник.

— Для тепла. — Она-то кротко ответит на его глупые вопросы, в отличие от него.

— Но я и не полагал, что для Королевских скачек. — Голос звучал мягко. — У вас явно страсть объяснять очевидное. Я задавал вопрос. Вы его перевязали?

— Разумеется. Я бы ему дала и слабительное, если бы кто-нибудь его подержал. Хорошо, хорошо, мальчик! — Она потрепала темную шею Бреймара. — Тебе ведь не хуже!

Трудно было ожидать, что лошадь сразу признает ее, но вдруг Бреймар опустил голову и трогательно потерся о ворот ее куртки. Мэгги ласково погладила его по морде. Глаза Ангуса Макаллана, стоявшего по ту сторону стойла, ничего не выражали.

— Ну, так как же с этим лекарством? — неожиданно спросил он.