– Меня найдут, это несложно, – понизив голос, поведал учитель. – Надо подготовиться. Эх, маны мало, много тут не сочинишь. Да еще без родного посоха, через амулет как-то не так выходит почему-то.

– И что это плетение будет делать? – с проснувшимся любопытством спросил Оболиус и подвинулся поближе.

– Сильно не стукнуть, сил не хватит. Но чародеи в войну брали наших тем, что насылали целые полчища слабых мелких конструктов, которые забивали защиту и если даже не перегружали ее, то вносили такое количество помех, что искусник внутри кокона практически слепнул. Вот я решил собрать плетение, которое будет делать сотни слабых ударов. Они и без защитного пузыря будут не страшны, но восприятие собьют точно так же. По крайней мере, должны.

– И что потом?

Толлеус поджал губы. Что будет «потом», он еще не придумал. Оболиус же, чуть поразмыслив, с недетской рассудительностью привел еще один довод:

– Ваше плетение сразу заметят – это раз. Два – на много слабых ударов все равно надо много маны, а три – ловить вас будет не один человек.

Бывший настройщик манонасосов опустил плечи:

– Я знаю.

Помолчали. Через какое-то время старик заговорил вновь:

– Но как же быть? Подскажи, если такой умный. Никос привел нас сюда, но дальше нам самим не выбраться. И в гостинице отсидеться тоже не получится. У меня даже нет денег, чтобы заплатить за этот номер. И маны почти не осталось. Недалек тот час, когда за мной придут, а я здесь… – Толлеус замялся, подыскивая подходящее сравнение. – Я здесь, как улитка посреди дороги. Самому мне не уползти с нее, не спрятаться, и совсем скоро жаркое солнце высушит меня, даже если не затопчут.

– Господин Никос говорил, что встроил в ваш амулет какой-то раздел, и там теперь боевые плетения, – озвучил ученик подслушанное.

Искусник скривился, будто целый лимон сжевал:

– Точно, есть. Покопался я там. Знаешь, сколько на них маны надо? Эти плетения на поле боя хороши: взял несколько манокристаллов, настроился на вражескую армию, и все – нет ее. И даже хоронить не надо. Когда лавовое озеро остынет, ни косточки не найдешь. Либо непонятные плетения. Ясно, что огонь, воздух или даже вода задействованы, но что делают – неизвестно. Пробовать надо. Причем где-нибудь в пустынной местности.

– А за что они вас ловят? – рискнул Оболиус задать вопрос, который давно его мучил.

Сейчас, когда учитель подавлен и разоткровенничался, может, и об этом скажет. Но все-таки Толлеус размяк не настолько, чтобы признаваться.

– Задолжал я государству, – уклончиво пояснил он. – Очень много задолжал. Пришел срок возвращать должок.

Ученик легко принял такую версию – он понятия не имел, как там на самом деле живут соседи. Ему даже понравилось, что Толлеус нанес финансовый ущерб Кордосу.

– Я это… из мастерской кое-какие ваши вещи вывез, когда вас арестовали, – потупившись, признался Оболиус. – Там деньги, сундучок с амулетами, котелок, одеяла, даже своего маленького деревянного голема умыкнул и химеру Бульку. Сюда все недавно перевезли. Пригодится.

Признаться, парень сам от себя не ожидал, что вот так запросто вернет кордосцу все, что уже считал своим. Особенно деньги. Может, последние слова Никоса повлияли. Может, просто ситуация. Как бы то ни было, свершилось: Оболиус не смог удержать рот на замке.

Кажется, у искусника в уголках глаз заблестели слезы. Личные вещи – это хорошее подспорье в такой непростой ситуации. Вот только главную проблему это не решает.

Оболиус тем временем продолжал:

– Может, стоило попросить Никоса? Он все уладит.