Таня – откровенно некрасивая девочка, Буратинка с длинноватым носом своего деда-профессора. К тому же какая-то неприбранная, причесанная и одетая без любования – шерстяная кофточка на застиранном ситцевом платье, колготки гармошкой у колен, чахлые волосенки повязаны красным капроновым бантом, совершенно не подходящим к цвету ее волос: к светлым волосам лучше бы синий бант. В общем, сразу видно, что мать этого ребенка – мыслящий человек.

Фира достала из комода свой старый синий бант, перевязала, распушила бант, пальцем подвила висящую прядку, подтянула на Тане спадающие до коленок колготки. Приподняла Таню за колготки, поцеловала, покачала в воздухе, полюбовалась, – стало не окончательно хорошо, но лучше.

Дневник Тани, 2011 год

11 сентября

Знаете, почему я люблю сериалы на двенадцать серий больше, чем на восемь? А сериалы на 24 серии люблю больше, чем на двенадцать?

Чем дольше мы снимаем, тем больше сюжетных возможностей.

Знаете, что мне нравится в профессии?

В сериалах осуществляется высшая справедливость.

У одного персонажа не может быть все время хорошо, а у другого все время плохо.

Это обнадеживает, правда?

Развитие сюжета требует, чтобы у каждого персонажа хорошее чередовалось с плохим, кто сегодня в шоколаде, у того завтра кошмар, и наоборот. У одной героини моих любимых «Отчаянных домохозяек» новый роскошный любовник, а у другой нашли рак – я очень за нее переживала, хоть и понимала, что сценаристы не позволят умереть матери четверых детей, – в конце сезона она выздоровела – ура, – а вот новый роскошный любовник оказался убийцей.

Я люблю американские сериалы за то, что в них высшая справедливость осуществляется БЫСТРО – обычно не нужно ждать даже конца сезона, чтобы за преступлением последовало наказание. Деньги, отправленные в офшор, уносит ураган, измена жене карается попаданием в аварию… Неминуемость и неотсроченность наказания очень утешает.

ВЫСШАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВООБЩЕ ЕСТЬ ТОЛЬКО В СЕРИАЛАХ.

Теперь, когда у меня уже 10 поставленных работ, я автоматически веду сюжет по закону один к трем для каждого персонажа: на одно хорошее событие два плохих и одно очень драматичное.

Но при этом сама легко поддаюсь внушению – с каждым все может случиться, и ничего, они справляются, и ты справишься, и у тебя плохой период сменится хорошим.

Если я, профессионал, так простодушно и упоенно утешаюсь любимым сериалом, как же это действует на неискушенного зрителя?

Как психотерапия, вот как.

Мне нравится, что я помогаю людям как врач, не так радикально, как хирург, – раз и отхватил аппендикс, а как психотерапевт: он чего-то там посмотрел пациенту в глаза, и тому стало легче.

Сериалы помогают пациентам, то есть людям, быть не совсем уж невыносимо одинокими.

Хороший сериал – как дом, где зрителя ждут родные люди, причем это не муж-мама-дети, которые все время чего-то от тебя хотят, а, скажем, двоюродные родственники, ты принимаешь участие в их жизни, но факультативно.

Думаете, я наивно рассуждаю?

Ничего подобного, научные исследования официально подтверждают, что я права: сериалы – это спасение человечества. Сериал «Жители Ист-Энда» показывают в Англии двадцать пять лет. Если умножить количество одиноких людей на количество одиноких вечеров за двадцать пять лет, получится…

Даже если умножить восемь серий моего последнего сериала «Понедельник во вторник» на восемь одиноких вечеров, получится, что я принесла человечеству некоторую пользу.

Знаете, что еще мне нравится в профессии?..

…А знаете, к кому я все время обращаюсь в собственном дневнике? Кому все эти «знаете», «представьте себе», «понимаете»? Никому.