Изменить размер шрифта - +
Миша проверил, не прячется ли кто-нибудь за самшитом, и сказал вполголоса:

— Знаешь, нам какую здесь могут скуку развести?..

— Знаю, — ответил я.

— А что сделать, чтоб её не было, как думаешь?

— Не знаю, — сказал я.

— И я.

— От совета лагеря тоже будет зависеть… — заметил я.

— Будет, — согласился он и вдруг обрадовался — Володька, мне в голову одна вещь пришла!

— Мысль? — спросил я.

— Ага. С Ильёй Ивановичем посоветоваться! А?

— С твоим шефом?

— Ну да!

— А он понимает?

— Ещё бы! Он нам один раз план работы дружины помогал составлять — так по этому плану жизнь была!

— А как же ты с ним посоветуешься? — я заинтересовался.

— По телефону. В городке телефон есть, а отсюда до городка три минуты.

 

Это было верно. Я вспомнил и сам, что мы проезжали мимо белого дома с наружной деревянной лестницей, которая вела на второй этаж, и на этом доме была вывеска: «Почта, телеграф, телефон». А кроме вывески, висел ещё плакат, на котором под надписью «Пользуйтесь междугородными переговорами» улыбался мужчина с трубкой около уха.

— Кто же тебя отпустит к телефону? — вздохнул я. — Сейчас уже вечерняя линейка будет — и спать…

— А я как раз из палатки и уйду. Все заснут, а я и сбегаю на полчасика поговорить с Ильёй Ивановичем.

— Постой! — сказал я. — А если Ирина вздумает проверить, как мы спим? Твоя кровать от входа близко. Ирина как заметит, что она пустая, так тут такое подымется…

— Это пустяки, — перебил Миша. — Твоя ведь кровать в самой глубине палатки? Ну, и пусть она полчаса постоит пустая. А ты переберёшься на мою.

— Да, — возразил я, — но Ирина-то может разглядеть, что это вовсе я лежу на твоём месте.

— Чудак! — сказал Миша. — Ты ложись лицом в подушку, и всё. А затылки у нас одинаковые, стриженые оба… Никто не разберёт.

Я вздохнул.

— Что? — спросил Миша.

— Так. Ничего. Может, ты всё-таки лучше Илье Ивановичу письмо напишешь?.. — предложил я.

— Как же лучше? — Миша рассердился. — Когда ещё дойдёт, когда Илья Иванович ответит да когда его ответ доставят!.. А пока живи, как Леонид Фёдорович велит: чтоб организму — лафа, а тебе — тоска?! Всем отрядом так и жить?

Я понял, что Миша заботится обо всём отряде.

— Ладно, — сказал я, — иди, позвони. Может, толк будет. В палатке никто ничего не заметит, не бойся.

— Я и не боюсь, — ответил он, и мы побежали становиться на линейку.

После того как все в палатке заснули, Миша встал, оделся и бесшумно вышел. Я перебрался на его кровать и на всякий случай сразу же уткнулся лицом в подушку. Я совсем не ожидал, что меня начнёт сильно клонить ко сну. До того как я лёг, мне спать совсем не хотелось, а тут вдруг случилось, что глаза, которые я держал открытыми, чтоб дождаться Мишу, сами закрывались. Я раза четыре начинал смотреть сон, но заставлял себя очнуться. Потом я опять заснул, но совершенно этого не заметил, и открыл глаза оттого, что мимо прошли на цыпочках Ирина и Леонид Фёдорович. Они шёпотом говорили между собой. Я услышал слова Ирины:

— Не понимаю, куда мог деваться Шатилов… На линейке он был.

— Скорее всего, — отвечал Леонид Фёдорович, — он отлучился… так, на минутку.

Быстрый переход