|
Теперь наш сосед заговорил про гальинехас, жареные птичьи потроха, и хотя я не знал, что это за блюдо, оно все равно показалось мне омерзительным, а затем он перешел к рецепту “кровяной колбасы”, для которой кровь следует жарить без всяких добавок и есть обязательно свежеприготовленной. Удивительно, что девять или даже десять вполне адекватных на вид людей выслушивали эти откровения, не пытаясь их прервать или даже врезать Трепачу по морде. Именно это, видимо, называется “завладеть аудиторией” и доступно даже некоторым придуркам; подобные примеры нам хорошо известны – по крайней мере с тридцатых годов двадцатого века. Тупра время от времени чуть поворачивал голову, словно ему было занятно взглянуть на лицо этого пустозвона.
– О чем он говорит? – спросил Тупра. – Впечатление такое, будто генерал обращается с торжественной речью к своему войску. Неужто надо непременно орать во всю глотку? Вокруг ведь полно народу. – Несет всякую чушь, в основном про еду. Не обращай внимания. – Сейчас все просто помешались на кулинарии. Я этого не понимаю. Нет ничего скучнее разговоров про кухню и всякие рецепты. И вообще, у меня уже голова от него распухла. Не знаю, может, пора его все‐таки осадить? Необязательно всей площади знать про его вкусы. По-моему, он испытывает наше терпение. – Так что все‐таки сделала эта женщина? – спросил я, желая отвлечь Тупру от болтливого соседа и вернуть к прерванному разговору. – Или одна из трех. Тупра был очень вспыльчивым, и я боялся, что он втянет меня в скандал с громогласным идиотом, так как по‐прежнему считал себя вправе давать мне указания. – Точно не знаю, и не это главное. Во всяком случае, сама она не сидела за рулем автомобиля-бомбы ни в Барселоне, ни в Сарагосе. Ее там вообще не было. Но в подготовке терактов участвовала и свой вклад в них внесла, наверняка издалека, как я уже сказал. Она все организовала, давала инструкции исполнителям, убеждала, разрабатывала план или финансировала, точно не знаю. Или отдавала приказы. Достоверно известно одно: без нее теракты совершить не удалось бы. Мой друг Джордж знает, пожалуй, больше, но я не требовал от него подробностей. Это было бы бестактно, и мы не привыкли так себя вести. Я верю ему на слово, как и он мне. Джордж просит об услуге, я ему эту услугу в силу своих возможностей оказываю, не задавая лишних вопросов. А в прошлый раз, надо признаться, роли распределялись иначе. Именно так мы и работаем: сегодня я тебе, завтра ты мне. Мы им помогаем разобраться с ЭТА, они нам – с ИРА, ведь обе группировки тоже друг друга поддерживают. Мы же не глупее их, правда? Подробности тебе не понадобятся, даже если ты включишься в работу. Я никогда не говорил тебе больше самого необходимого, да ты и сам не желал знать лишнего – как оно у нас заведено. Ты никогда не досаждал мне расспросами, не интересовался мотивами и поэтому был отличным агентом. Не говоря о твоих несомненных способностях. – Он решил, что пора пустить в ход очередную порцию лести. – Если я включусь во что? – Надо найти эту женщину… Разоблачить. И как только ты удосужишься взглянуть на снимки, мы обсудим дальнейшее. – Он внимательно следил за моим взглядом и знал, что я фотографий еще не видел. – “Именно так мы и работаем”, по твоим словам. Насколько я понимаю, твой друг Джордж – сотрудник здешних спецслужб. Надо полагать, это CESID[13]. Тупра отрицательно помотал головой: – Нет, ничего подобного, вернее, не совсем так. – Он легко сам себе противоречил, но такие мелочи его не смущали. – Не исключено, что в один прекрасный день он эти службы даже возглавит, что меня бы не удивило. Но в настоящий момент Джордж там не числится и находится в свободном полете, то есть действует самостоятельно. И действует очень аккуратно, ведь они здесь уже порядочно накосячили. |
