– Мы можем через три часа очутиться в кочевье «людей‑кенгуру», – ответил Тони.

– Ах, Тони, Тони! – воскликнул Томек с возмущением. – Даже я знаю, что в Австралии нет никаких «людей‑кенгуру»!

– А что с ними случилось? – удивился Тони. – Ведь они были на ферме Кларка и беседовали с нами?

Разговор Томека с туземцем рассмешил Бентли. Он улыбнулся и пояснил:

– Австралийские племена делятся на так называемые фратерии, которые принимают название от животного‑покровителя. Например, туземцы, занимающиеся охотой на кенгуру, принимают имя «людей‑кенгуру», охотники на эму называют себя «людьми‑эму»; есть и такие, которые зовут себя «люди‑вода». Кенгуру, эму или вода являются символами, то есть тотемами их рода. Туземцы, принадлежащие к данному тотему, считают себя преимущественными распорядителями вещей и животных, имя которых носят. Итак, племя «людей‑кенгуру» снабжает мясом и шкурами «людей‑эму», «людей‑воды» и других, и взамен получает от них яйца эму, воду и так далее.

– Теперь я понял, о чем говорил Тони, – заявил Томек. – Мы должны обратиться за помощью к племени туземцев, которые выбрали своим тотемом кенгуру.

– Вот именно это и хотел сказать Тони, когда сказал «племя людей‑кенгуру», – подтвердил Бентли.

– Господин Бентли хорошо говорит, – ответил Тони. – Малая Голова теперь уже знает, что такое «люди‑кенгуру».

– Все теперь ясно и мы можем поехать на поиски племени «людей‑кенгуру», – закончил беседу Вильмовский.

Охотники сели на лошадей и выехали из ущелья. Они ехали на север, вдоль низкой цепи скалистых холмов. Становилось жарко, поэтому пришлось несколько уменьшить скорость езды.

Спустя два часа Тони повернул в ущелье, глубоко врезавшееся в цепь холмов. Лошади без понукания двинулись рысью.

– Уже недалеко. Лошади чувствуют воду, – сообщил Тони.

Вскоре они въехали на обширную поляну. Среди кустов акации виднелись примитивные шалаши туземцев, состоявшие из отдельных стенок, сплетенных из веток, покрытых корой и подпертых жердями с подветренной стороны. Скромная стоянка кочевников расположилась рядом с небольшим углублением, заполненным мутной водой. Из круга шалашей поднималась вверх струйка дыма, указывавшая на то, что внутри горел костер. Охотников встретил лай собак.

Тони задержался в нескольких метрах от кочевья и потребовал, чтобы товарищи сделали то же самое. Хотя лошади вытягивали головы в сторону воды, Тони не разрешил их поить. Следуя примеру проводника, охотники сели на землю.

– Почему мы ждем здесь вместо того, чтобы пойти в деревню? – нетерпеливо спросил Томек.

– Таков обычай австралийских племен, – пояснил Бентли. – В Европе, если хочешь нанести кому‑либо визит, ты стучишь в дверь его жилища. Здесь же садишься вблизи кочевья и терпеливо ждешь приглашения.

– Странный обычай, но можно его понять. Однако почему Тони не позволяет напоить наших лошадей? – снова спросил Томек, глядя на лошадей, вытянувших головы в сторону воды.

– Племя туземцев расположилось у ямы, наполненной водой. Этим самым, по здешним обычаям, эта вода стала их собственностью. Вода необходима для сохранения жизни, поэтому надо подождать разрешения удовлетворить жажду и напоить лошадей. Если мы хотим жить с туземцами в мире, мы должны соблюдать их обычаи, – ответил Бентли.

Звероловы молча слушали эти объяснения. Ведь успех охоты в значительной степени зависел от успеха переговоров с туземцами. Томек критически наблюдал некоторое время за жизнью кочевья, после чего снова сказал:

– Эти австралийцы чрезвычайно примитивные люди, они даже не умеют как следует построить шалаши! Ведь эти их «домики» состоят только из одной стенки, напоминающей покосившийся забор.