Яллимидас сам был придворным до тех пор, пока его повелитель сносил осторожные замечания торговца драгоценностями и прислушивался к его мудрым советам. А потом с помощью могущественного колдовства старик превратился в безликую тварь. Взгляд Тонгора затуманился от ярости, когда он понял, как обстоят дела в этом мире, и на затылке его волосы встали дыбом, словно шерсть дикого зверя джунглей. Мальчику-дикарю жестокость не была в новинку. Природа и сама жестока. Люди - ее дети, и во многом они следуют по ее пути. Но мальчик знал лишь суровую жестокость дикого края, дарующую быструю смерть или кровавое безумие войны, где человек сражался против человека или против животных.

Такой же сорт жестокости - холодной, циничной - был нов для Тонгора. И он вызывал в сердце мальчика холод из-за невероятной смеси ужаса, отвращения и презрения. Мальчик удивлялся: какой человек мог так небрежно и беззаботно изуродовать другого человека, не сделавшего ему ничего плохого… А ведь Зазаманк был таким же человеком, как и его жертвы.

Иногда невинные люди страдали от рук забавляющихся, беззаботных богов. Но был ли Чародей Под Вуалью богом? Правда, он создал весь этот миниатюрный мир внутри драгоценного камня, а это было деяние, достойное бога.

И… волна дрожи от страха прошла по телу мальчика, когда он подумал: если Зазаманк - бог, то можно ли убить бога?

Воины, которые эскортировали мальчика-дикаря через удивительный дворец на встречу с Чародеем, сами по себе были любопытными существами. Оказавшись среди них, юный Тонгор стал рассматривать их, украдкой бросая любопытные взгляды.

Эти стражники ничуть не походили на воинов-птиц, что арестовали Тонгора за городом.

Лица их казались холодными, бледными и равнодушными. Они двигались механически, точно так же, как воины в фантастических птичьих костюмах. Больше всего они напоминали мертвецов, созданий некроманта, похожих на живые существа, но лишенных координации движений живых людей.

Еще раньше, в тюремном зале, старый Яллимидас рассказал Тонгору о зомби. Описывая их, он использовал любопытное слово «аваткуары» - живые мертвые. Странное, неприятное слово. У Тонгора по телу бежали мурашки каждый раз, как он касался кого-нибудь из стражников - холодных и вялых, напоминавших раздувшиеся трупы.

Яллимидас, который в свое время больше года пробыл заключенным тюремного зала, после того как навлек на себя немилость повелителя, предупредил Тонгора, рассказав, что все, кто вошел в Драгоценность Между Семью Колоннами, - живы, но некоторые, попавшие в миниатюрный мир, погибли, разбившись при падении. Они-то и превратились в кадавров, ожив волшебным образом с помощью оккультного искусства. Вот так и получались аваткуары. Это была лишь догадка, и Тонгор, шагая рядом с живыми мертвецами, бросал на них откровенно любопытные взгляды.

Его конвоиры выглядели полностью высушенными и опустошенными, в них не было ни жизненного тепла, ни страсти. Тонгор с удивлением думал, а живы ли они на самом деле или превратились в автоматы из мертвой плоти, оживленные Чародеем с помощью сверхъестественных сил. Тем не менее они были великолепными образчиками людей - высокими, и крепко сложенными, и по-настоящему красивыми. Но они вышагивали, точно марионетки, и не смотрели по сторонам. Их бледные, строгие лица казались напряженными, а холодные глаза - пустыми.

Размышляя об этом, Тонгор едва замечал великолепные коридоры, залы и палаты, через которые проводили его конвоиры. У него осталось размытое впечатление о сверкающих гобеленах, бурлящих цветом и движением; о ярких статуэтках и статуях неземной грации со столь проработанными деталями, что создания из камня казались живыми; о мраморных стенах, увитых резьбой; о ширмах из тонких пластин слоновой кости; высоких колоннах и арках; сводчатых потолках, расписанных фресками со сверхъестественными, мистическими сюжетами.

Наконец конвоиры привели мальчика в огромный зал, где пол из черного мрамора был отполирован и сверкал, как гигантское зеркало.