Наставления продолжались еще с четверть часа — и за все это время, как я уже обратила ваше внимание, она ни разу не заглянула мне в глаза. Она рассказала, куда я могу ходить, а куда ходить запрещено, где я должна есть, сколько сахара мне полагается, сколько пива, и если мне надо постирать свое нижнее белье, куда мне его относить. Чай, который заваривается в чайнике мисс Мод, сообщила она, по традиции, предыдущая горничная имела обыкновение передавать девочкам на кухню. То же касательно огарков свечей мисс Мод: их следует отдавать мистеру Пею. Мистер Пей знает, сколько примерно огарков останется, поскольку именно он выдает свечи. Пробки идут Чарльзу, это мальчик при кухне. Кости и кожа — повару.

— Ну а те обмылки, что мисс Мод оставляет на умывальнике, — сказала она, — можете оставить себе. Все равно они сухие и пены от них никакой.

Вот вам слуги: только и думают, где бы хоть чуточку да урвать свое. Больно мне нужны эти огарки да обмылки. Если раньше я как-то не очень понимала, каково это — ждать, когда на тебя свалится три тысячи фунтов, то теперь прониклась этим чувством в полной мере.

Потом она сказала, что, если я поужинала, она с удовольствием проводит меня в мою комнату. И когда мы пойдем, она попросила бы меня не шуметь, потому что мистер Лилли любит, когда в доме тихо, и, если его потревожить, может вспылить, а у мисс Мод тоже слабые нервы, поэтому ее нельзя будить или сердить.

Так она сказала, а потом взяла свою лампу, а я — свечу, и она повела меня по коридору, а потом наверх — по темной лестнице.

— Это черный ход, для слуг, — сказала она, когда мы поднимались по ступенькам, — им вы и должны пользоваться, за исключением тех случаев, когда мисс Мод прикажет вам идти другим путем.

Чем дальше мы шли, тем тише становился ее голос, тем мягче и осторожнее шаги. Наконец, когда мы поднялись на три пролета, она подвела меня к двери, за которой, как она пояснила шепотом, находилась моя комната. Прижав палец к губам, она медленно повернула ручку.

У меня никогда не было собственной комнаты. Да не очень-то и хотелось. Но раз уж мне положено, пусть будет. Комната оказалась маленькой и неуютной — на мой вкус, несколько бумажных гирлянд, привешенных к потолку, явно бы не помешали, или там пара гипсовых собачек на каминной полке. Сейчас там стояло лишь зеркало да внизу, у очага, лежал коврик.

Рядом с кроватью я увидела свой дорожный сундук — должно быть, Уильям Инкер принес его сюда и оставил.

У изголовья кровати была еще одна дверь, плотно закрытая, но без ключа.

— Куда она ведет? — поинтересовалась я, и миссис Стайлз ответила:

— Это дверь в комнату мисс Мод.

— Мисс Мод спит за этой дверью? — переспросила я.

Может, я действительно произнесла эти слова слишком громко, потому что миссис Стайлз вздрогнула — как если бы я вдруг завизжала или громыхнула чем-то тяжелым.

— У мисс Мод плохой сон, — тихо пояснила она. — Если она проснется среди ночи, от служанки требуется посидеть с ней. Вас она не позовет, поскольку не знает о вашем приезде, так что сегодня ночью Маргарет посидит на стуле у ее двери, она же утром принесет ей завтрак и поможет одеться. После этого будьте готовы к тому, что вас позовут и проведут с вами беседу.

Она выразила надежду на то, что я понравлюсь мисс Мод. Я сказала, что тоже на это надеюсь.

После этого она удалилась. Она уходила очень тихо, а у двери вдруг замедлила шаг и потянулась рукой к связке ключей на поясе.