А еще Эссен не понимал, что за марево вползало в его мозг, когда он брал в руки чудо-оружие. Это не было эротическим возбуждением, свойственным его суверену. Он просто знал, как и что надо делать.

Знал он и выход из ситуации с пополнением запасов. Знал и боялся говорить Гансу, чтобы тот не счел его сумасшедшим. Как обычно, Эссен все хотел проверить сам. Вот уже неделю каждое утро он находил рядом со своим ложем в боевом шатре обрывки бересты, на которых старым руническим письмом были набросаны карты странно знакомой ему местности. Внизу всегда повторялась одна и та же приписка: "Эссен, ты должен быть там!". Если бы он был простым солдатом и спал у костра, то счел бы это дурной шуткой товарищей. Но в шатер Высшего Боевого Мага просто так не войдешь. Маркитанток в походе Эссен на своем ложе не употреблял, дабы не подрывать боевой дух. Чтобы исключить предательство среди охраны, он начал каждый день полностью менять стражу. Но записки продолжали появляться вновь и вновь. И так больше продолжаться не могло.

Глава 5 - Черный человек

- Так, Эссен! И чем я буду в следующем бою стрелять из своего любимого самострела? Желудями?

Ганс ворвался в комнату советника подобно вихрю.

- Прикажешь объявить всем, что Ганс фон дер Хонник прекращает Великий поход? Мол, всем спасибо, можете расходиться? Эссен, я тебя спрашиваю! Мы с тобой несколько месяцев говорим о том, что надо искать запасы "огненных стрел! И что? И ничего! Ты прикрываешь свою беспомощность разговорами о стратегии. Не спорю. Берлин мы взяли без единого выстрела. Зигфрид Берлинский сначала прислал ко мне депутацию, а потом позорно бежал, показав свою трусость. Хотя, честно говоря, я и не хотел его казнить. Он бы еще мне пригодился. Но что ж, такова судьба. Дюссельдорфские тролли-купцы вынесли мне ключи от города на золотом блюде, а их барон сам покончил с собой, избавив меня от проблем. Но мы не можем, не имеем права постоянно надеяться на везение. Пора действовать, Эссен. Действовать!

Эссен даже не успел открыть рта, чтобы возразить своему повелителю, как за молодым герцогом грохнула дверь. Так Ганс с ним еще ни разу не разговаривал. И Эссен вынужден был признать, что в словах сюзерена есть серьезный резон. Война уже слишком долгое время шла на тех запасах, которые удалось взять в первом схроне. "Огненные стрелы" перед каждым боем выдавались под счет. Хуже всего было то, что практически деградировали традиционные магические рода войск.

Да, герои фюрстваффе, атакующие противника на спинах огнедышащих драконов, стали объектами обожания восторженных барышень. Да, бой под Гамбургом, где для разложения боевого духа противника впервые был применен "кровавый морок", изучали в Академиях боевой магии всего Лагенвельта.

Но опытный глаз любого начальника разведслужбы армии потенциальных противников не мог не заметить, что в последних боях в приграничных районах все чаще армия Ганса сбивалась на знакомую, веками отточенную тактику ведения магической войны. Еще несколько боев - и все увидят, что Гансовы метатели огненных шаров, лишенные боевой практики, не способны попасть в цель с десяти локтей, что "холодные стрелы" боевых магов войска фон дер Хонников, не в состоянии заморозить даже конское дерьмо в холодный ноябрьский вечер.

Эссен подошел к столу. Там лежали сложенные аккуратной стопкой ночные записки. С того дня, когда пришло первое послание, их накопилось очень много. Он откладывал день проверки настолько долго, насколько мог. Но сейчас под угрозой оказалась его честь.

Он смутно сознавал, что одной честью дело не ограничится, и его юный воспитанник наверняка приберег где-то нож в спину и лично для него. Что-что а Ганса он уже успел узнать за это время очень хорошо. Его бывший воспитанник сильно изменился, и сейчас не походил на прежнего разбитного парня, устраивавшего кутежи с кем ни попадя.