- Да. Только у нас меньше времени. - немного нервно ответил Зигфрид.

- Командир, я не понимаю Куда мы так гоним? Мы ведь ничего не успеваем толком разузнать. Ползаем по заброшенным схронам, толком не раскручиваем подозреваемых. Мы куда-то спешим? Есть какое-то место, о котором ты знаешь и куда мы должны попасть к какому-то сроку? - с напором заговорила Любава.

- Нет. - отрывисто бросил Зигфрид - Есть срок, в течение которого мы еще можем хоть что-то сделать. Хранители и сами знают, что мы уже опаздываем. Это как горная лавина. Если она пройдет самые узкие горловины, где ее еще можно задержать и вырвется на простор, все. Лагенвельту конец. Все, что мы узнаем в наших странствиях, используется для того, чтобы в один прекрасный день у войск Ганса не осталось ни одной пули, а у Федора - ни одного "небесного огня". И тогда история выправит сама себя.

И вот тут я подумал, что Зигфрид прав только наполовину. Лагенвельт сможет зализать раны и стать прежним и привычным только, если допустить, что я, и подобные мне, забудут о том, что оружие Грубого мира можно повторить и перестанут хотеть это сделать.

А искать моих коллег по увлечению нужно было здесь, в русинских землях. Насколько я понимаю, конструкцию метателей, которые использовал Федор, было повторить куда проще, чем Гансовы "огненные трубки". Думаю что Федор не дурак и его подчиненные уже начали эксперименты. Значит, я должен был найти хотя бы намеки на таких умельцев и поговорить с друзьями, оставшимися у меня в Муроме после стажировки.

- Как будем действовать? Мойша?

- Я пойду к нашим. Может, подмогнут чем.

- Хельга?

- У наших тоже в русинских землях большое поселение. Тут, недалеко, близ Мурома.

- Любава?

- Опять по лечебницам.

- Шамтор?

- Я к друзьям пойду.

- Каким таким друзьям? - изумилась Любава.

- Я был в Муроме на стажировке. Есть тут пара побратимов, с которыми мы летними ночами меду попили.

- Может, на хозяйстве останешься? Ну что, что тебе студиозы скажут?

Вот от Любавы такого я никак не ожидал. Я открыл рот, чтобы ответить. Но меня опередил Мойша.

- Он, тово, в город пойдет. Практиканты, они ребяты шустрые. Ну, напьется, но ведь не до чертей зеленых. А Шамтор? Поедешь в моей телеге, если в седле прямо сидеть не сможешь.

Я облегченно улыбнулся.

- Поеду.

Зигфрид немного помолчал и подытожил:

- А я поеду на боевое поле, помахаю мечом с местными дружинниками. Под это дело и разговор лучше пойдет. Встречаемся вечером, в восемь. Жду от всех подробных докладов.

После этого мы молча завершили завтрак, и вскоре все стояли перед домом на улице.

- Ну, разбежались? - бросил Мойша Ии исчез в снежном мареве.

Зигфрид и Хельга, оба в длинных тулупах почти до пят, расстегнули деревянные пуговицы, чтобы не мешали, запрыгнули на коней и неспешно поскакали вдоль заборов куда-то в сторону опушки леса. У ворот остались стоять я и Любава. Я полной грудью вдохнул прохладный воздух, запахнул коротенький тулупчик из выдубленной овечьей кожи и сказал:

- Любава, мне в центр города.

Она торопливо ответила:

- Мне тоже.

И мы тронулись в путь. Некоторое время мы молча шли вдоль дороги. Вдруг сзади раздался голос:

- Эй, голубки, вас подвезти, может? Куда путь держите?

Я обернулся. Нас нагоняли сани, доверху груженные чем-то очень мягким. Покрыта поклажа была грубой тканью, аккуратно подоткнутой по краям. Я присмотрелся повнимательнее. Да, это были холсты.

- А дорого возьмешь, парень? - озорным голосом спросила Любава.

- А за поцелуй твой и отвезу, красавица!

- Ну, за поцелуй…- протянула Любава. - Меня мой милый заругает.

- Ладно, садитесь так.