- Что за индейца ты там увидел?

Дуглас был счастлив, что к нему обратились, так как его собственные родители были уже просто невыносимы.

- Это был всадник Один-единственный всадник.

- Их может быть больше, хотя ты видел только одного. Район холмист, наш поезд едет, а глаза твои не очень привычны.

- Ах, мне не надо было ехать с вами!

- Ну не пой одну и ту же песню, Анни. Мы уже половину пути проехали, - пытался успокоить ее муж.

- В этих местах уже давным-давно ничего не случалось, - поддержал его широкоплечий пассажир.

- И все же эти места пока еще пустынны и опасны, - заметил седой мужчина у окна. И хотя он, кажется, был не способен обидеть и мухи, но расшевелить немного сонное семейство обывателей ему явно доставляло удовольствие. Глаза широкоплечего и седого господина встретились.

- Вы бывали здесь? - спросил широкоплечий.

- Да, как-то случалось… - неопределенно ответил седой.

Последовала пауза. Тут и отец семейства счел необходимым высказать свои соображения:

- Опасные места, вы думаете? Это - временное явление. Через несколько месяцев индсмены будут изгнаны из прерий и поселены в резервациях, где им и полагается находиться. Да, сейчас тут еще бродят небольшие шайки, но они не в состоянии нам повредить. Наконец-то наступает время, когда начинают этих бандитов приобщать к цивилизации.

- Вы считаете индейцев грязными бандитами, а вот у меня среди них есть несколько хороших друзей, - спокойно произнес мужчина, сидящий у окна. - Они не требуют ничего, кроме покоя и свободы. Судьба индейцев - это трагедия.

- Ну уж извините - трагедия… Мы, знаете ли, не в театре. Мы делаем Америку. Вот, например, железная дорога, она ведь с большими трудностями была закончена в срок. Кто не поспевает - тот катится вниз.

- Простите, уважаемый господин…

- Финлей.

- … господин Финлей, очень уж, пожалуй, неподходящи ваши рассуждения для тех, кто не принимает непосредственного участия в игре…

- Меня вы не можете упрекнуть, - заметил тот, - я - республиканец. Я всегда был республиканцем, причем убежденным республиканцем. Я всегда ценил свободу и был за равноправие цветных. Но тут речь не о белых, черных или краснокожих, речь об убийцах и гражданах и, соответственно, быть железной дороге или не быть. И ответ ясен.

- Но эта земля принадлежит индейцам, неприкосновенность ее была им гарантирована.

- Какое это имеет отношение к железной дороге?

- Дорога проходит по земле, являющейся собственностью индейцев.

- Дорога проходит по территории одного из штатов Юнайтед Стейтс оф Америка.

Седой господин прекратил разговор и принялся смотреть в окно. Дуглас воспользовался случаем, чтобы вмешаться.

- Ты помнишь, па, цирк в Миннеаполисе. Там вождь-индеец тоже говорил такие слова.

- Да, да, да. И представление еще закончилось убийством режиссера и ограблением кассы.

Господин у окна оживился.

- Извините, вы не помните названия цирка и год, когда это произошло?

Дуглас поспешил с ответом.

- Весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Это был цирк Мейерса.

- Мое имя Моррис. Я жил в Омахе осенью тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, там в цирке Мейерса тоже была ограблена касса…

- А здесь схватили ковбоя по имени Джим, - объяснил господин Финлей. - Но в первую же ночь этот Джим бежал.

- И убийство режиссера…

- Да. Один артист-индеец застрелил режиссера и тоже исчез вместе со своим сыном где-то в этой дикой стороне.

- Их звали Топ и Гарри, - счел нужным пояснить Дуглас.

- Что? - Это уже воскликнул широкоплечий молчаливый мужчина.