Все остальные провинции и области, сегодня выглядящие исконной и неотъемлемой частью Франции, в рассматриваемые нами времена были практически независимыми. Герцогства Бургундское, Нормандское и Лотарингское, графства Анжу (с Шампанью), Тулузское, Артуа и немало других подобных. Гасконь, Пикардия, Лангедок, Овернь, Прованс – список длиннейший. Наварра, потом разделенная между Испанией и Францией, вообще была совершенно независимым королевством.

Вся эта публика воевала то друг с другом, то с королем, не заморачивалась ни писаными законами, ни вассальной присягой. Порой в отдельно взятых Артуа или Провансе буйные рыцари поднимали мятеж против своих правителей. Ситуацию прекрасно характеризует польская поговорка приблизительно тех времен: «Шляхтич в своем огороде всегда равен воеводе».

В точности так обстояли дела и в Нормандии. У тамошнего правителя имелся опасный внешний супостат, герцог Анжуйский, чьи войска регулярно вторгались в Нормандию, чтобы изменить границы в свою пользу. Хотя нормандцы, потомки викингов, обосновавшихся там не так уж и давно, тоже не были ангелочками и часто отправлялись в походы на соседей. Ну а врагом внутренним, как уже говорилось, были бароны, готовые при любой промашке или оплошности Вильгельма его свергнуть.

Самое занятное, что у них, в отличие от братьев по классу из других стран, имелись на то кое-какие юридические основания. Вильгельм был незаконным сыном герцога от Герлевы, по другим источникам – Арлетты, дочки простого кожевенных дел мастера. Есть красивая легенда, явно сложенная романтиками. Этот кожевник был такой бедный, что юная красавица за полным отсутствием прислуги сама ходила стирать белье на речку. Там ее увидел герцог, проезжавший по берегу, и с ходу воспылал.

Есть и другая версия – что герцог познакомился с девушкой на танцах. Однако это позволяет предположить, что они проходили явно не в деревенской корчме, а в каком-то ином, куда более респектабельном месте. Иначе откуда там взялся герцог? И как в это самое респектабельное место попала дочка бедного ремесленника?

Все, что нам известно, позволяет предположить, что помянутый кожевник был не таким уж простым и далеко не бедным.

Вскоре после рождения Вильгельма Герлева-Арлетта обвенчалась не с кем-нибудь, а с нормандским бароном Герленом де Контевилем. Этот спесивый субъект ни за что не взял бы в законные супруги кого попало. А ее отец Вильгельм Кожевник, как его звали, впоследствии стал главным управляющим герцога Вильгельма. Я не выяснял толком, старшего или младшего, но все равно ясно: ох, непростой был кожевник.

Незаконный отпрыск по-французски именовался «бастард». В русском языке для этого есть далеко не столь красивое слово «выб…док». Несколько столетий пройдет, прежде чем носители этого звания начнут гордиться им, а не стыдиться его. Один из сподвижников Жанны д’Арк, незаконный потомок некоего французского короля, свои письма подписывал без малейшего смущения: «Дюнуа, бастард Орлеанского дома».

Но до такого положения дел оставались еще долгие века. Во времена Вильгельма, согласно что светским, что церковным порядкам, незаконнорожденный сын не имел права наследовать после отца что бы то ни было. Правда, не вполне понятно, касалось ли это, как в данном случае, герцогства Нормандского. Тамошние законы были прописаны не так уж и четко, их можно было трактовать и так, и этак, как только что поступил английский уитенагемот.