Мужчина убрал в сторону прядь седых волос и внимательно осмотрел Тора. В его голубом глазу мелькнула искра узнавания. Старик уронил деревяшку, на глазу навернулась слеза.

— Тор? Локи? Дети мои. — Он распахнул объятия. — Мои сыновья.

Его голос с каждым словом становился все сильнее, и он обнял Тора. Локи отвернулся в сторону, частично из-за стыда, за свои деяния, частично из-за шока, который он испытал, когда Один назвал его сыном.

Тор нежно обнял отца. Некогда могучий правитель Асгарда выглядел столь хрупким, что бог грома мог бы поднять старика одной рукой. Как низко пал Один под влиянием обмана Локи! Тор мог только гадать, как долго его отец страдал в подобных условиях.

— Мне так жаль, отец. Мне не стоило уходить. Но идем же, нам следует вернуться, всем нам, всем троим. — Тор знающе посмотрел на Локи, словно хотел сказать: «И даже не думай исчезать на этот раз в своей излюбленной манере».

Тор поддерживал отца, пока тот всматривался ему в глаза, и чувствовал, как всевидящее око Всеотца дотрагивается до него даже в нынешнем состоянии Одина.

— Расскажи мне, мальчик мой. Расскажи, что так сильно тебя напугало.

— Ощущение, отец. Ощущение тьмы, от которой мне не скрыться. Я чувствую, будто она преследует меня — ну, или я гонюсь за ней по всем Девяти Мирам — вот уже несколько месяцев. Я отправился в Муспельхейм, подозревая, что всему виной огненный демон Суртур, но он ничего не знал.

Тор посмотрел своему отцу в глаз, надеясь, что во взгляде Одина мелькнет искра понимания или узнавания.

Один оттолкнул сына в сторону, схватился за голову и закричал, словно от боли. Казалось, будто Тор слишком глубоко заглянул в давным-давно подавленные воспоминания и причинил своему отцу боль.

Тор, вне себя от ярости, повернулся к Локи:

— Ты прогнал его, ты превратил его в бездомного, заставил его забыть, кто он есть на самом деле. Теперь он не может даже вспомнить истории, которые рассказывал нам в качестве предостережения. — Лицо Тора раскраснелось. — Скажи мне, Локи, разве это было так необходимо? Неужели даже ты мог решиться на подобную мерзость?

Локи пожал плечами, пытаясь сохранить спокойствие:

— Я поступил так, как посчитал нужным. Может быть, ты бы поступил иначе. Ты все равно никогда не интересовался троном.

— Истории. Трон. — Один пытался восстановить равновесие, и Тор метнулся помочь своему отцу. — Хела.

Слово повисло в воздухе словно тень, обдав всех троих стоящих в переулке людей до костей обжигающим холодом.

— Хела? Отец, но это же просто сказки. Страшилки, чтобы пугать детей. — Тор помог отцу подняться на ноги.

— Одинсон. — Тор взглянул на отца. Один назвал его именем, которого сам Тор избегал большую часть своей взрослой жизни. — Ты — Одинсон. Ты — сын Одина. Это ты должен вернуться в Асгард, и как можно скорее.

Тор покачал головой:

— Нет, отец. Ты — законный правитель Асгарда. Это ты должен сидеть на троне. Я не король.

Один схватил его за плечи.

— А сейчас ты должен им стать, сынок! Это место, Асгард, все Девять Миров нуждаются в Одинсоне на троне. Асгарду нужен его король, сын мой, и этот король — ты.

Локи прочистил горло.

— Если мне позволено будет сказать, Асгард неплохо процветал и при правлении нынешнего короля. Я не вижу…

Стальной взгляд Тора заставил его замолчать. Бог грома снова взглянул на своего отца и произнес:

— Тьма, которую я почувствовал, и Хела.