В общем, Муспельхейм был не самым подходящим местом для отпуска.

Как же Тор оказался здесь?

Как там любили говорить земляне? Всё… сложно. Последние несколько лет сын Одина пытался разделить свое время между королевством Асгарда — своим домом — и Мидгардом, миром, который вы можете знать под названием Земля. На Земле Тор обрел чувство ответственности, которое прежде ускользало от него в Асгарде. Ответственности перед людьми, которые не могли сами справиться со своими бедами и которым он мог помочь. Также на Земле Тор обрел дружбу и надежных товарищей в лице Мстителей.

«Прямо сейчас их компания мне бы не помешала», — подумал он, шагая по выжженной земле Муспельхейма. Сын Одина потянулся к своей отросшей бороде. Его броня поизносилась и поистрепалась. Тор, что вошел в Муспельхейм, отличался от того сверкающего и отполированного Тора, что присоединился к Мстителям.

Мстители. С тех пор, как Тор в последний раз сражался плечом к плечу со своими товарищами, утекло уже немало воды. Последним вызовом, с которым они столкнулись все вместе, был Альтрон. У андроида появилась назойливая идея уничтожить человечество, которую он попытался реализовать на Земле. Тор сражался бок о бок с друзьями с доблестью, достойной истинного сына Асгарда. Вместе они раз и навсегда разрушили планы Альтрона.

Но прямо посреди эпического сражения Тору явилось видение.

На первый взгляд, его видение было вызвано Алой Ведьмой — девушка была способна наслать на человека невероятно реалистичные, волнующие галлюцинации. Но в этом видении было что-то настолько яркое, настолько живое… настолько дьявольское и пугающее, что оно потрясло Тора до глубины души. Он просто не верил — не мог поверить, — что это видение было вызвано только чьими-то сверхъестественными способностями.

В этом видении Тор увидел загадочную, мрачную комнату, полную асгардцев, среди которых был его друг Хеймдалл. Хеймдалл, прозванный Стражем Миров, управлял Биврёстом — мостом, позволявшим быстро перемещаться из Асгарда в другие миры. Тор видел Хеймдалла в своем видении, но Хеймдалл не мог видеть Тора, ибо в его видении Страж Миров ослеп. Было ясно: с асгардцами случилось нечто жуткое, нечто опасное, но сын Одина не мог понять, что именно — видение растворилось, скрывшись в закоулках разума, так же быстро, как и снизошло на него.

Но все же мысли об увиденном не оставляли Тора. Сын Одина гадал, что оно означало. Это явно была не просто галлюцинация, вызванная Вандой, а какой-то дурной знак, предвестник грядущей беды. Отголосок будущего Ас-гарда и предостережение для Тора.

Возможно, именно поэтому Тор принял столь идиотское решение: войти в Муспельхейм в одиночку. Что-то в его видении привело сюда бога грома. Что-то, что он увидел, но никак не мог вспомнить точно. Сын Одина знал, что прямо сейчас он должен быть здесь. По крайней мере, в Муспельхейме он сможет наконец-то отвлечься от гнетущих мыслей о видении, в чем давно нуждался. А что может быть лучше для этого, чем очутиться в негостеприимном аду, кишащем огненными демонами?

Пока что, правда, огненных демонов не наблюдалось, но он только что прибыл в эту негостеприимную землю. Огненным демонам требовалось время, чтобы понять, что асгардец осмелился сунуться в их логово. Тор искал… да что там, он нуждался в драке, в чем-то, что отвлечет его внимание от дурных мыслей о том, что происходит здесь и сейчас. Но, шагая по расплавленной земле, сын Одина не видел ни души. Подумать только, бог грома пошел на такие жертвы, чтобы оказаться здесь, а его так никто и не встретил!

— Поверить не могу! — громко произнес Тор и закатил глаза.

Что ему оставалось делать? Только то, что на его месте сделал бы любой асгардец, появившийся в пылающем мире Муспельхейма.